Так, в августе мужчина попытался сжечь себя у здания Верховного суда в Москве (известно, что пострадавший находился под следствием и в течение трех лет подавал в суд жалобы), а в апреле в здании Останкино совершившая попытку самосожжения женщина пыталась таким образом привлечь внимание к жилищным проблемам. Обеим жертвам удалось выжить.

Истина общеизвестна: когда совпадений больше двух — это уже не совпадения… Что тут можно сказать? В первом приближении — безусловно, мы имеем дело с психической неадекватностью. Это тоже, кстати, тревожный симптом: согласно статистике, число россиян, коим требуется психиатрическая помощь, уже зашкаливает за угрожающие цифры — порядка 30—40 % населения… Но если «проникнуть во второй эшелон», придется говорить уже не о медицинских, а о социальных дисфункциях.

В свое время Игорь Тальков написал: «И на площади на Красной, на которой дьявол жил, перестанут поджигаться те, кого допек режим». Да, в тоталитарные годы люди превращали себя в живые факелы на главной площади страны — чтобы привлечь внимание к «проклятым вопросам». Сегодня тональность меняется — люди стали поджигать себя в провинциальной мэрии для того, чтобы им примитивно включили отопление… Это индикатор полной глухоты власти к рядовому гражданину: выходит, «они» иначе вообще не услышат? И еще — полная убежденность того самого рядового гражданина в том, что легально и законно ничего добиться невозможно — только через экстремистские действия. Так сказать, «синдром перманентного Бирюлево».

А ведь для того, чтобы в этом убедиться применительно к родной Свердловской области, совершенно необязательно дожидаться первых полос Интернета, на которые попал первоуральский самосожженец, — достаточно «снять очки» и оглянуться! В городе Туринске, куда меня заносила преподавательская работа, ни один из моих студентов не мог членораздельно сформулировать, какое же из градообразующих предприятий еще теплится… В Серове —та же песня: ферросплавный завод пока пышет и дымит (в прямом смысле слова — прямо на улицу, через страшные ржавые корпуса), остальные — «уноси готовенького»…Вот райцентр Шаля, в которой нет ни одной гостиницы. Вот тот же Первоуральск, который задыхается от транспортных проблем: он расположен буквально «на горах», разные части города образуют почти изолированные друг от друга поселки — и сообщение между ними крайне затруднено. Вот разрезанный железнодорожными путями надвое Богданович: необходимость объезжать полгорода, чтобы попасть в соседний квартал, стала у аборигенов притчей во языцех… Но ведь именно из таких житейских деталей и состоит повседневность, и подобные «камни в ботинке» реально превращают жизнь горожан в борьбу за существование. А достучаться до местных «помпадуров и помпадурш» абсолютно нереально — если, конечно, не устроить пожароопасную ситуацию прямо в их кабинетах…

Как горько сформулировал в своей повести «В поисках грустного бэби» знаменитый писатель Василий Аксенов, «в России… ее ресурсов, свободных от милитаризма, еле-еле хватает, чтобы поддерживать кое-какой уровень приличия в больших городах; провинция и село — сплошная гниль». К сожалению, тут добавить нечего.