Когда я рассказала эту историю одному из известных уральских экспертов в области слова, профессору УрФУ Марии Рут, она невольно улыбнулась. По ее мнению, вряд ли «оканье» может помешать бизнесу, если человек отлично знает свое дело и умеет четко и грамотно выстроить свою речь. Не воспринимают предпринимательницу, по её мнению, как раз потому, что она пытается играть несвойственную для себя роль, пытаясь изобразить из себя столичную бизнес-леди, так что вины уральского говора тут, скорее, нет.

Конечно, кто-то из екатеринбуржцев с этим поспорил бы. В бизнесе, увы и ах, иррациональные моменты играют огромную роль. Помимо воли московских собеседников, у них при звуке уральской речи формируется в подсознании образ ее носителя как человека провинциального, простоватого, отсталого. Более того, иногда слыша уральцев, москвичи испытывают раздражение: они просто не понимают нашу быструю речь!

Но не только «оканье» признак уральского говора, но и усеченное произношение глаголов — «в куклы играт» вместо «играет», «из ружья стрелят», «тяжести поднимат». Еще один признак — смягчение окончаний в глаголах наряду с их усечением, и получается «он все еще в огороде копаеться» вместо «в огороде копается». Еще типична для уральского говора подмена звуков, «с» вместо «ц» и «ш» вместо «ч». Исконный уралец скажет «на озере-то сапля», а не «цапля», «шаю-то налей» вместо «чаю налей».

Кстати, даже сегодня речь уральцев разительно отличается в зависимости от территории. В Красноуфимске и Артях, где проживает много выходцев из поволжских регионов, люди «акают», и совсем другое дело — Байкалово, Слобода-Туринская, там подчеркнуто «окают». При этом отличаются в различных регионах не только фонетика (произношение), но и лексика (употребление слов).

Но вообще нужно сказать, лингвисты убеждены, что характерное уральское произношение постепенно уходит от нас. Стойкая эта тенденция отмечается уже не одно десятилетие. Глобализация! Ведь мы подражаем той речи, которую слышим, а слышим мы теперь не только и не столько земляков в «реале», сколько голоса по ТВ и радио.

— Я давно говорила, «капитализм» погубит уральский говор, — отмечает Мария Рут. — Он постепенно растворяется в других диалектах. Сегодня носителя типично уральского говора встретить уже не так просто, разве что случайно услышите, как говорит какая-нибудь бабушка в трамвае: «Степан-от мой, ниче не понимат, говорю-говорю, а он кОртошку все не копат».

По словам Марии Рут, лет 30 назад, когда она вместе со студентами ездила в экспедиции по деревням, дело было другое, тогда можно было встретить какого-нибудь пожилого человека, которого решительно невозможно было понять. Правда, она отмечает, что процесс растворения, «ассимиляции» уральского говора начался еще в середине прошлого века, во времена массового переселения – сначала сюда ехали на стройки индустриализации, потом была эвакуация.

Сегодня речь все больше напоминает речь жителей центрального региона. К слову, если обратить внимание, и москвичи сегодня уже не так «акают», как раньше. Кстати, московское «аканье» с точки зрения науки такое же отклонение от нормы, как уральское «оканье». Самой же правильной, близкой к лингвистической норме считается речь питерцев. Она не отличается ни «оканьем», ни «аканьем». По мнению, Марии Рут, так сложилось в силу того, что Питер долгое время был столицей и сегодня еще носит неформальный статус культурной столицы России.

Сейчас москвичи и питерцы перемешались, Москва десятилетиями вбирала в себя приезжих, и уже не часто услышишь протяжного характерного «аканья» — «МАсква — стАлица нашей Родины».

Все меньше остается и характерных оборотов и слов, которыми славились некогда отдельные города. Здесь процесс взаимообмена идет еще быстрей. На слух-то нам доступна только речь «специально отобранных и обученных» людей – артистов, журналистов… А вот письменная речь через соцсети распространяется нефильтрованная, так что яркое словцо буквально завоевывает мир, подминая под себя какие-то «регионализмы».

Как к этому относиться — радоваться или сожалеть? Все зависит от восприятия каждого из нас. В любом случае это объективная данность, ведь язык живет по своим законам, и что-то «приказать» ему делать невозможно по определению.

Кстати

По мнению специалистов, «оканье» на Урале обусловлено жестким континентальным климатом: здесь часты западные атлантические ветры и резко меняется температура. Человек, интуитивно поджимая верхнюю губу, защищает себя от заглатывания холодного, влажного воздуха. Зажим верхней губы в свою очередь провоцирует произношение основных гласных звуков близко к звуку «О». Таким образом, со временем сформировался уральский произносительный стереотип.

Между тем

Классическое старомосковское произношение давно уже сдало свои позиции. Раньше, всего каких-то 50 лет назад, речь москвича отличалась от речи ленинградца весьма существенно. Уютные московские «булошная», «дощщь», «дьверь», «высокый», «лехкый», «попить чийку», «иди отсуда» являлись само собой разумеющимися.

Ленинградцы со своим «как пишется, так и говорится» довольно долго не могли одержать верх. Чопорное ленинградское сочетание «щч» в словах вроде «мущчина» вызывало комический эффект — помните, как голосом актера Гарина сокрушался о пропаже хвоста ослик Иа-Иа в мультике про Винни Пуха: «Наверное, его кто-нибудь стащчил!» Теперь же дела обстоят по-другому. Согласно лингвистическим исследованиям, старомосковская норма практически повсеместно в столице уступила питерской. Только 7% москвичей в слове «высокий» не смягчили «к», только 8% не употребили «э» оборотное в заимствованные слова вроде «шинель». А что касается некогда типично московского «дощщь», то теперь «дошть» и «под дождем» вместо «дощщь» и «под дожжем» говорят 86% москвичей и только 74% питерцев. Сдают позиции и пока еще обязательные «яиШница», «скуШно» и «сквореШник» — нынешнее поколение москвичей предпочитает произносить эти слова так, как они пишутся. Железно держатся только знаменитые московские «што» и «конеШно» — так говорит 100% обследованных жителей Москвы.