Это интервью, наверное, мне еще бы бог знает когда удалось записать, если бы не внезапно установившаяся нелетная погода, — резко подул сильный ветер, пошел снег, стало почти ничего не видно вокруг. В другой день врача анестезиолога-реаниматолога Центра медицины катастроф Свердловской области Петра Еговцева мне бы точно было не застать — тяжелый ли больной в глухой деревне, или автокатастрофа на трассе, — кто знает, куда бы судьба забросила в очередной раз вертолет с бригадой «врачебного спецназа».

Петр Еговцев показывает мне оперативную сводку: только за последние сутки в Центр поступили сигналы о 30 тяжелых больных в области, которым срочно нужна помощь. И эта нелетная погода, не дай бог, конечно, но может для кого-то оказаться и роковой…

— Петр Иванович, как вы решаете, к кому вылетать в первую очередь?

— Всякий раз это очень индивидуально, в зависимости от состояния больного. В одних случаях пять минут — и вертолет уже в небе. В других нужна срочная консультация врачам в отдаленной больнице, как действовать до прибытия помощи, иногда подключается телемедицина и срочную неотложную операцию местные врачи делают на месте под руководством специалистов из Екатеринбурга. Бывает так, что больного нельзя какое-то время трогать вообще, малейшая встряска может привести к тяжелым последствиям, его состояние нужно сначала стабилизировать и только потом мы можем его забрать. Но вы бы видели глаза родственников, когда мы грузим больного на борт, в них такая надежда на то, что спасут, вылечат…

— Благодарности, наверное, потом приходят со всей области ...

— Ну что вы, мы же «бойцы невидимого фронта», больные о нас часто вообще ничего не знают и не помнят. Представьте, тяжелое ДТП на трассе: машины лоб в лоб, девять пострадавших, один погиб на месте, четверых нужно срочно доставить в больницы, кто-то в коме, ну кто тут будет интересоваться именами врачей из вертолета.

— Сколько вылетов у вас бывает за день?

—Один-два точно, а бывало и больше. Как-то посчитал, четыре года назад у меня было 500 летных часов за год. Я заведую отделением, поэтому стараюсь брать на себя самых тяжелых больных. Знаете, как-то уж так повелось еще с первых лет работы, что именно с теми, кому тяжелее всего, меня больше всего привлекает работать. Наверное, потому, что так я нагляднее вижу результат своей работы, когда удается кого-то вытащить чуть ли не с того света.

— А к смерти вообще можно привыкнуть? Говорят, врачи внутренне выстраивают барьер, чтобы не проникаться чужой болью.

— Да нет никакого барьера, и к смерти привыкнуть невозможно. Раскисать нельзя, — вот это дело другое, иначе ты больному помочь не сможешь.

—Бывало такое, что больной погибал на борту?

— К счастью, нет. Было одно тяжелое ДТП, и мы парня просто не успели донести до вертолета, он скончался на носилках. Но у него было очень тяжелое состояние, шансы были не велики…

— А роды в вертолете бывали?

— К беременным все-таки вылетают врачи-гинекологи. Ну и потом, изначально все четко взвешивается: женщине с серьезными патологиями либо на месте оказывает всю помощь наш специалист, либо мы экстренно доставляем ее в медицинский центр с высокотехнологичной помощью. Так что, случись роды на борту, это скорее была бы наша недоработка, а не достижение. Хотя практически вертолеты оснащены всем необходимым оборудованием, чтобы оказать оперативную помощь и спасти больного, пока его не доставят в лучшую больницу по назначению — два аппарата искусственной вентиляции легких, дефибриллятор и так далее. Причем, все оборудование можно вынести и разместить, к примеру, в машине, чтобы дальше с его помощью доставить пациента до нужной точки.

— Знаете, Петр Иванович, о чем мне невольно подумалось: кто-то сейчас читает это интервью и скажет, мол, в небольших поселках сейчас почти не осталось своих больниц, вот и вынуждены эти ребята из медицины катастроф спасать больных. Прав будет этот читатель?

— Вот представьте недавний случай, мы прилетели в деревню на крайнем востоке области, там всего несколько дворов, на окраине за домами следы волков видны. Нецелесообразно иметь в таких поселках больницу, и акушерский пункт тут пользы не принесет. Когда с человеком что-то случается, когда ему нужна помощь хорошего специалиста, его нужно срочно доставить в тот медицинский центр, где ему окажут высококлассную помощь. Да и с точки зрения медицинской практики, когда врач совершает, к примеру, всего одну-две сложных операции за год, неизбежно происходит его дисквалификация. Он должен практиковаться постоянно, операции должны идти на потоке, чтобы все в его действиях было отточено. Такие центры просто невозможно создавать в маленьких городах. Поэтому я за то, чтобы больные могли получать высококлассную помощь, но при этом, чтобы и первичная помощь больным была на крепком, достойном уровне. Чтобы врачи из базовых центров с высокотехнологичной помощью работали в тесном тандеме с врачами из небольших районных больниц.

— Петр Иванович, вы меня простите за бестактный вопрос, — сколько вы зарабатываете?

— У меня оклад 19 тысяч 600, все остальное — то, что удается заработать за дежурства и сверхурочно. Тысяч 70 на руки выходит. Однажды, года четыре назад, увидел объявление на дверях в магазине: «Требуется уборщица, зарплата 15 тысяч рублей», а у меня у самого тогда оклад был 16 тысяч. При такой зарплате в больницы идут только те, кто по-настоящему любит эту работу. И все-таки изменения тут, конечно, нужны. И хорошо, что наверху начали обращать внимание на эту проблему. Потому что, как бы врач свою работу ни любил, зарплата должна быть достойной. От этого тоже во многом зависит качество медицины в стране.

Досье:

Петр Иванович Еговцев, заведующий отделением плановой и экстренной консультативной помощи, врач анестезиолог-реаниматолог Территориального центра медицины катастроф Свердловской области.

В Центре медицины катастроф работает 10 лет. За последние три года выполнил 1613 служебных заданий. Провел 417 эвакуаций тяжелых больных, из них 254 на вертолете, 163 — на реанимационном автомобиле.

Наша справка:

Вручение всероссийской премии в области санитарной авиации «Золотой час» прошло нынче во второй раз в Нижнем Новгороде в рамках форума «САНАВИАЦИЯ-2019». В номинации лучший врач медицины катастроф 2019 года безусловным лидером стал Петр Еговцев. При присуждении премии учитывались такие профессиональные факторы, как общее число полетов, проведенных эвакуаций больных в целом, а также с применением мероприятий интенсивной терапии, эвакуаций детей и так далее. Кроме того, учитывалось безусловное признание в экспертном медицинском сообществе.

По материалам «Российской газеты»