Познакомились мы с ним на излете прошлой зимы. В квартиру аварийного дома № 3 на улице Северной, где давно никто не живет, но все еще есть отопление, я попал по ошибке. Заглянув в незапертую дверь, увидел бомжеватого вида мужика, который сидел на корточках, прижавшись к батарее. Выяснилось, что он здесь не хозяин, но и не гость. Просто жить ему больше негде, по крайней мере сейчас, когда на улице «давит минус».

— Только не выгоняйте, у меня здесь порядок, — испуганно молвил незнакомец после краткого объяснения.

— Ничего, я просто адресом ошибся, — успокоил его я и направился было на выход…

Но что-то остановило меня. Вспомнилось, как незадолго до этого наблюдал такую картину: мужчина, на вид 25—30 лет, сосредоточенно шарил в мусорном контейнере. Не обращая внимания на неодобрительные взгляды прохожих, перебирал пакет за пакетом, что-то складывал в сумку, что-то — прямо в рот.

Подойти и поговорить с ним я тогда не решился, хотя меня всегда интересовало, как люди доходят до такой жизни. Сегодня такой же скиталец сидел передо мной — в поношенной вязаной шапке, потертой кожаной куртке с чужого плеча, небритый и грязный, он улыбался во весь беззубый рот, явно напрашиваясь на интервью…

— По паспорту Пятков Сергей Александрович, а по жизни Серега Старый. Так меня давно все зовут, — представился мой собеседник, пододвинув поближе к себе припасенную полторашку браги и затянувшись папироской «Примы».

Серега не местный бомж — екатеринбургский. Правда, в столице Урала он проживал совсем в другом статусе. Закончил восьмилетку, прошел армию, женился, стал отцом двух детей, работал слесарем на заводе. Но размеренная семейная жизнь быстро наскучила — стал попивать и погуливать, сменил несколько мест работы. Когда дети еще ходили в садик, расстался с женой, вернулся в родительской дом. Там ему нашлась отличная компания в лице матери, которая тоже любила выпить.

Вскоре трехкомнатная квартира в Екатеринбурге показалась слишком просторной для двоих. Хотели обменять на меньшую жилплощадь в городе, но легко поддались на уговоры риелторов уехать в область. Серега с похмелья выставил только одно условие: чтобы жить на берегу, поскольку рыбачить он очень любит. Так и оказались они на берегу Невьянского пруда, в поселке Ребристый.

Об этой сделке Серега помнит только то, что держал в руках сотни долларов. Куда они ушли — понятное дело, хотя переселенец уверяет: сделал ремонт, купил телевизор. Во всяком случае, от обстановки быстро ничего не осталось, а в конечном итоге не стало и квартиры. Помогли «добрые» люди — семья отставного милиционера. Взамен трехкомнатной квартиры Сереге предложили двушку. Он как добропорядочный гражданин, который никогда не имел проблем с законом, всецело доверился человеку в погонах. Доверенности и другие документы подписывал под градусом, не глядя и не читая. А после очередной пьянки получил известие, что он больше не хозяин и двухкомнатной квартиры — она успешно продана.

Без жилья он остался 5 лет назад и с тех пор кочует по городу. Одну зиму кантовался в подвале, но оттуда его вместе с товарищами «выкурила» дворничиха. Летом с жильем вообще никаких проблем, дом — под каждым кустом, а вот в холода приходится туго. Когда в подъезде заночует, когда — в бесхозном доме или квартире, благо в городе таких полно. Самое надежное — такая вот заброшенная квартира с отоплением. Прошлой зимой Серега не досчитался двух бесприютных друзей. Один из них замерз в подъезде прямо в новогоднюю ночь.

На заработок Серега не жалуется. Еще будучи человеком с пропиской, он разгребал городскую свалку и уличные помойки. Там всегда можно заработать на хлеб, сигареты, очищая от изоляции куски проводов. «Вот обожгу, 200 граммов меди точно получится!» — оценивает свой гонорар хозяин. Бывает, что в день заработок доходит до 500 рублей.

Правда, и производственная травма у Сереги имеется. Как-то на свалке, загружая добычу в мешок, он обморозил руку. Четыре пальца «оттаяли», а мизинец — нет. Верхняя фаланга чернела, чернела, да и отпала сама собой, словно была лишней. И ведь никаких осложнений!

Видимо, улица закалила Серегу настолько, что болезни его не берут. Хотя на всякий случай он носит за пазухой медицинский полис. Это его второй и последний сохранившийся документ — кроме военного билета. Паспорт гражданина он где-то потерял, роясь в мусоре.

— Да на свалке знаете сколько всякого добра, — приподнимается рассказчик, чтобы продемонстрировать свой наряд. — Куртка — оттуда, брюки — тоже. А этих шапок у меня вообще три штуки. На свалке даже газеты попадаются — выписывать не надо.

По праздникам Серега выбирается в Екатеринбург — навестить детей. Побреется, помоется у приятелей — и в путь. Говорит, что дети принимают его хорошо, только больше одного дня пробыть у них не получается. Обратно тянет. Не завидует Серега и бывшей жене, которая из простой продавщицы доросла до директора сети магазинов и ездит на дорогой иномарке.

Главное его счастье — свобода. Захотел — пошел на «работу», захотел — выпил. Ни забот, ни хлопот, которые у других отнимают столько времени и нервов. Свою свободу Серега не променяет ни на никакие блага…

Кстати

По сведениям заведующей отделением срочной социальной помощи Алевтины Замуруевой, на учете состоит 16 невьянцев, не имеющих постоянного места жительства. В качестве соцподдержки чиновники могут предложить бесплатное горячее питание и по два места в реабилитационном центре в селе Аятское и отделении временного проживания в поселке Цементный. Чтобы попасть в ночлежку, нужно пройти медобследование и получить направление службы соцзащиты.

По словам заведующей, никаких бюрократических сложностей при оформлении в приют не возникает, просто сами бомжи, привыкшие к вольной жизни, не хотят даже таких хлопот. Или отогреются в сельских соцучреждениях — и снова возвращаются на городские улицы. В отделение они охотно обращаются только за теплыми вещами.