Нам, конечно, к этому не привыкать, переживем. Но подспудно грызет вопрос: как же так? В стране целые научные институты изучают экономические тенденции, причины успехов и падений, а мы в очередной раз наступаем на те же грабли! Почему это происходит? Или наши ученые даром едят свой хлеб? Ответы на эти вопросы мы попросили дать директора Института экономики УрО РАН, академика РАН Александра Татаркина.

[photo300]2379[/photo300]

Экономика игнорирует волюнтаризм

Все дело в том, как отмечает Александр Татаркин, что экономика не функционирует в обществе изолированно. На нее оказывают влияние надстроечные сферы. Государство может трояким образом влиять на социально-экономическое развитие через право, политику, управление. Если оно опирается на глубокое знание и понимание экономических законов, оно может принимать решения, которые содействуют экономическому развитию общества. Если эти объективные законы игнорируются, и проблему пытаются решать волюнтаристски, экономика не воспринимает их, она не в состоянии развиваться так, как предусмотрено принимаемым властью законом. В частности, Стратегия-2020, взявшая курс на инновационное обновление экономики, провалилась потому, что производство, управленцы и сами условия, в которых все это пытались реализовывать, не были готовы для выполнения намеченных планов. Желаемое выдавали за действительное. Многие показатели в стратегии противоречили законам рынка.

Государство, с одной стороны, считает, что цены должен регулировать рынок. Но этот закон работает только в странах, где нет такой огромной дифференциации в доходах населения. В Европе доходы 10% самых богатых в 6 раз выше доходов 10% самых бедных, в США соотношение примерно 12—13. У нас разница доходит до 20 раз. Такое соотношение экономика не выдерживает, социальные противоречия достигают опасного для общественного и экономического развития уровня.

В итоге государство пытается решить проблему за счет населения и бизнеса, закладывая в стратегию ежегодное повышение тарифов на коммунальные услуги, газ, нефть и нефтепродукты, железнодорожные перевозки на 8—31%. Попытка развивать социально-экономические процессы за счет игнорирования законов рынка приводит к тому, что у нас в результате и получается.

Советы не воспринимают

Как отметил Александр Татаркин, в Советском Союзе ни одно решение не принималось без проведения научной экспертизы. Сегодня сначала принимают решение, потом просят ученых написать на него отзыв. Как правило, отзыв оказывается отрицательным. Что вызывает ответную негативную реакцию: вы к нам плохо, и мы к вам не очень хорошо. В результате образовалась брешь между представителями науки, образования, культуры, социальных сфер и властью.

Во всем мире эти сферы без поддержки государства не развиваются, чаще всего это бесплатно, качественно и доступно для большинства населения. У нас же здравоохранение оказалось поделенным на две далеко не равные части: доступное без соответствующих услуг, все остальное платное, но недоступное для большинства населения. Это не вписывается в параметры построения цивилизованного общества.

Ежегодно реформируется система образования. В результате исчезло профессиональное образование и предприятия, такие как УГМК, Первоуральский новотрубный завод и другие, вынуждены сами готовить для себя кадры. Сегодняшние выпускники вузов не владеют достаточными экономическими знаниями для того, чтобы сделать грамотный расчет: сколько предприятие получит от внедрения новой технологии, сколько потратит на это. И мы хотим, чтобы такие специалисты инновационно обновляли производство?

Без обновления ни внутренних, ни мировых проблем нам не решить. Технологическая продукция в составе нашего экспорта сегодня составляет лишь 2,3%, высокотехнологичная — менее 1% (оставшаяся от Советского Союза оборонка, атомная энергетика, космос). Это показатель не просто отсталости, это отсталость по крайней мере на ближайшие несколько десятилетий.

Без научной экспертизы качество принимаемых управленческих решений у нас не на высоте. Они принимаются субъективно, без учета условий, в которых действует реформируемая система.

Нет стимула

У ученых нет стимула. Дело не только в зарплате. Не менее важно и то, как общество относится к результатам работы ученых. Пока отношение плохое. Как отметил Александр Татаркин, уральские экономисты разработали ряд программ, которые начали реализовываться в Свердловской области.

Именно по рекомендации ученых был создан технополис Заречный. Идея была хорошая: создать на полузакрытой территории центр инноваций по атомной промышленности. Обещали освободить от налогов в первые два года малый бизнес, который там регистрируется и работает. Через год льгот не стало.

Такая же история приключилась с переработкой отходов НТМК. Высокогорский ГОК с НТМК создали технопарк, бизнес на свои деньги закупил оборудование, залез в долги под обещание, что в течение 2—2,5 лет налоги платить не придется. Через год обещание отменили. Научные идеи сегодня не приживаются еще и потому, что вышестоящими органами власти инициатива не поощряется.

Нет кооперации

Опрос, проведенный уральскими учеными-экономистами, показал, почему программа импортозамещения идет со скрипом. Для этого нужно обновить основные фонды и технологии, которые у нас на 60—80% устаревшие. На такой основе мы конкурентоспособный продукт не получим, нас вытеснят даже с внутреннего рынка. Тем более с этим товаром не выйти на мировой рынок. Инновационное обновление должно осуществляться на основе активной кооперации бизнеса всех уровней, власти, которая бы принимала и создавала условия для обновления, науки и образования. Если эта связка будет работать, у нас все получится. Александр Татаркин такой кооперации сегодня не видит. Положительные примеры уже есть, скажем, наш институт оргсинтеза очень плотно работает с фармацевтическим кластером по производству лекарств, но их еще слишком мало.

— Можно, конечно, обвинять науку в том, что она не стучится в двери к бизнесу, власти, — сказал Александр Татаркин, — но когда двери закрыты, стучать бесполезно. Много таких преград, которые надо ликвидировать в принципе. Убрать разделяющие нас барьеры можно только решением властных структур. Пока мы так и стоим у толстой, непробиваемой решетки, пытаемся дотянуться друг до друга, но не получается.

Нет трех китов

По мнению Александра Татаркина, нам необходимо перестать верить в сказку о том, что нефть и газ всегда будут держать нас на плаву, и мы будем сытыми, богатыми и счастливыми. Для постоянного развития нужно гораздо больше стабильных источников доходов. Рыночная система может быть устойчивой, когда у нее есть от трех до шести таких источников, причем равных. Ими могут быть промышленность, сельское хозяйство, энергетика, инфраструктура. Просядет один, другие эти потери компенсируют. Сегодня у нас других источников для компенсации падения цен на нефть, кроме средств резерва, нет. Но резервы имеют одно свойство: они быстро заканчиваются.