…Колесниковы — во всех отношениях благополучная семья. Евгений трудится на прииске, мама до ухода в декретный отпуск работала на швейной фабрике. В семье подрастали две красавицы-дочки: трехлетняя Карина и двухлетняя Полина, в которых родители души не чаяли.

В погожий осенний денек 8 октября Галина с дочками гуляли в окрестностях родного Ударника, любовались природными красотами. Галина и подумать не могла, что для Полинки эта прогулка будет последней в ее короткой жизни.

На следующий день малышка расхворалась, хотя раньше никаких проблем со здоровьем у нее не было. Девочка опережала в развитии сверстников, в свои 2 года и 2 месяца умела считать до пяти на английском языке. В том, что Полинка совершенно здорова, родители убедились, когда готовились отдать ребенка в детский сад. По результатам анализов и обследований у девочки не выявлено никаких заболеваний — в свою группу она должна была прийти в этот понедельник.

Обеспокоенная мама попыталась победить кашель и насморк дочки, но привычные средства не помогли. Девочке не стало лучше и после дневного сна — наоборот, к тревожным симптомам добавилась одышка. Галина позвонила в «скорую» и стала собираться в дорогу: вдруг придется ехать с дочкой в областной центр.

Колесниковых доставили в городскую детскую больницу. После осмотра и ингаляции ребенка перевели в реанимацию, потребовалась искусственная вентиляция легких. Мама не отходила от дочери, и, не в силах наблюдать, как стремительно ухудшается ее состояние, слезно просила направить ребенка в Екатеринбург. В ответ слышала от врачей невнятные объяснения: мол, в поздний час за девочкой некому приехать, как будто экстренное направление в областную клинику — нечто из ряда вон. Когда Галина стала проявлять настойчивость, ей дали понять: дескать, не лезьте не в свое дело, мы делаем все от нас зависящее. Хотя, по словам Галины, ей не раз приходилось буквально отрывать от телевизора дежурного врача, увлеченного какой-то передачей.

— На консилиуме с участием врача гнойного отделения было принято решение очистить легкие с помощью специальной трубки, — со слезами на глазах вспоминает Галина события той ночи. — После процедуры, увидев в раковине эту самую трубку со следами крови, вспомнила слова знакомого доктора. Рассказывая о случаях из практики, она говорила, что этой самой трубкой по неосторожности можно причинить непоправимый вред.

По словам Галины, в этот момент и среди врачей началась паника. В реанимацию прибыла подмога из числа более опытных медиков — оказалось, слишком поздно. По глазам доктора, вышедшего из палаты, женщина без слов поняла, что дочери не стало…

С осиротевшими родителями я встретился через несколько дней после похорон Полины. Евгений и Галина держатся, хотя это дается им очень трудно. Силы жить дальше им придает желание установить истину: по чьей вине погиб их ребенок?

Пока у них есть только скупое заключение о причине смерти — генерализированная вирусная инфекция. Больше ничего конкретного, указан лишь тип инфекции. А вот что из себя представляет этот вирус и как «перехитрил» докторов, об этом Колесниковым ничего неизвестно.

Не внес ясности и разговор с главным врачом ЦРБ Андреем Елфимовым. Андрей Степанович принес соболезнования Колесниковым и даже посоветовал, как можно убедиться в том, что невьянские медики все делали правильно. По словам Галины, родителям было предложено присутствовать… на вскрытии тела дочери.

В телефонном разговоре со мной главный врач отказался от комментариев и предложил адресовать все вопросы Следственному комитету. Евгений написал заявление по факту гибели дочки, и следственные органы уже начали расследование, на которое потребуется не менее полутора месяцев. Больничную документацию изучат специалисты из бюро судебно-медицинской экспертизы, и на основании этого будут сделаны выводы, правильно ли действовали медики.

О том, что разбираться с этой трагической историей в первую очередь обязана страховая компания, где застрахован погибший ребенок, Колесниковым не подсказали ни в больнице, ни в Следственном комитете. Мой совет для Галины и Евгения стал откровением.

Отправившись вместе со мной в невьянский офис страховой компании, они переживали, что Полины может не оказаться в базе данных. Документы на обмен полисов для всех членов семьи были отданы около двух месяцев назад (сотрудники компании предложили услугу с доставкой на дом), однако документы Колесниковы получили не в полном объеме — полис младшей дочери затерялся где-то по дороге. Однако в базе застрахованных Полина числилась, и после телефонного разговора с экспертом юридического отдела, дислоцирующегося в Екатеринбурге, родители написали заявление на проведение экспертизы.

Другой вопрос, насколько объективной будет эта экспертная оценка. Дело в том, что после обращения родных в Следственный комитет страховая компания теряет преимущественное право на получение медицинской документации.

— Следственный комитет, как правило, ищет умысел медиков на причинение вреда, оценивает действия или бездействие конкретных лиц, а не всего лечебного учреждения, — поясняет руководитель областной ассоциации по защите прав пациентов «Территория» Максим Стародубцев. — Практика показывает, что подобные разбирательства крайне редко заканчиваются уголовным наказанием. И это понятно, ведь трудно представить, а еще сложнее доказать, что врачом руководит желание навредить пациенту. Как правило, случаи некачественной медицинской помощи — результат системных нарушений в работе многих специалистов, как рядовых врачей, так и руководителей. И оценивать их необходимо комплексно, на основании всеобъемлющей экспертизы, которую должна проводить страховая компания. Парадокс, но в такой ситуации главному врачу даже выгодно, чтобы пострадавшие написали заявление в Следственный комитет.

В любом случае история гибели Полины Колесниковой требует объективного и всестороннего анализа, и «Уральский рабочий» обязательно расскажет о результатах этого расследования.

[photo]2204[/photo]