Самый поверхностный слой — трудности прагматического характера. Ведь, во-первых, может просто оказаться, что в школах не хватает педагогов соответствующей квалификации. Особенно в сельских, где в принципе в последние годы не хватает учителей. Во-вторых, как замечал в свое время по данному поводу известный российский философ, священник и правозащитник о. Александр Мень, читать такой курс принципиально должен светский педагог — иначе предлагаемый курс немедленно превратится в религиозную пропаганду и в поле межконфессиональной борьбы. Опять-таки, где такого педагога взять?.. Наконец, в-третьих: в европейских странах, например, в Нидерландах, действует железное правило: священник может проводить уроки в рамках группы, ориентированной на конкретное исповедание. При выходе же на макрогруппу подобные занятия должны коллегиально проводить представители нескольких преобладающих религиозных общин плюс (обязательно!) педагог-атеист. Только так, и не иначе. Как это все организовать на российской почве — и притом не спровоцировать конфликт? Как в известной врачебной максиме — «Не навреди»…

Но есть и более глубинные факторы, вызывающие тревогу в связи с данным проектом. Позволю себе поделиться с читателем «несвоевременными мыслями» на сию тему.

То, что данный курс, что называется, «назрел и перезрел» — безусловно. С точки зрения чистой культурологии религия — это совершенно самостоятельная форма духовной культуры, обладающая собственной оригинальной семантикой и собственным «инструментарием» познания мира и человека в мире. Знать это — вне зависимости от конкретных пристрастий конкретного человека — просто необходимо. Кроме того, исторически именно религиозная культура долгое время была инициатором и аккумулятором формирования этических норм. В условиях современности вопрос о формировании и поддержании некоего нравственного минимума в обществе, без которого, по констатации французского философа Э. Дюркгейма, социум гибнет, есть, если хотите, вопрос о социальном выживании. Наконец, введение данного курса, как хочется верить, сыграло бы роль элементарного культурного ликбеза среди подрастающего поколения — ведь ни для кого не секрет, с каким ужасающе низким уровнем и познания и, главное, мотивации к познанию в культурной области среди учащейся молодежи приходится сталкиваться педагогам…

Однако… как писал австрийский классик Стефан Цвейг, здравая идея постоянно искажается нелепым исполнением. В конкретных социокультурных условиях России реализация данного проекта, как представляется, может «напороться» на три «минных поля».

Первое. Как известно, в современной России религии назойливо сортируют на «традиционные» и «нетрадиционные»: последние подвергаются откровенной дискриминации — в том числе информационной. Это ни с чем не сообразно, поскольку совершенно противоречит Основному закону — там, как известно, гражданам РФ гарантировано право «исповедовать любую религию или не исповедовать никакой», плюс — право на отправление религиозного культа в рамках выбранной религии. При этом круг «традиционных» религий искусственно сужен: так, в их число никогда не попадают протестанты — хотя последние живут в России уже свыше 400 лет. И старообрядчество для русского народа — вероисповедание стопроцентно «традиционное», традиционней не бывает. Есть и региональные нюансы — так, явно «традиционными» будут буддизм для Бурятии, Калмыкии и Тувы и язычество для Марий Эл. Для разбросанных по России, и очень заметных, армянских общин традиционным исповеданием будет, естественно, армяно-григорианская церковь. А российские католики, тоже стандартно не включаемые в список «традиционалистов»? Их историческое бытие в России фиксируется, как минимум, с XVIII века; и их приходы — первоначально «импортные» по составу прихожан — давно обрусели.

Второе. Практически все ныне существующие христианские церкви поражены своеобразной формой гордыни, выражающейся в признании своей трактовки учения Христа как единственно верной и считающей все без исключения прочие взгляды на проблему, в том числе и учения иных христианских конфессий —«братьев во Христе», по Евангелию, ересью. На практике это выражается в раздувании догматических различий между церквами в ущерб тому главному и фундаментальному, что их объединяет и ради чего вообще все, собственно, это и затевалось. Современная РПЦ, к примеру, католическую специфику в догматике однозначно квалифицирует ни больше ни меньше как «отпадение от веры», «антихристианство» и даже… «сатанизм». И особенно — в преувеличенном внимании к обрядовой стороне дела. Информация к размышлению: еще на Вселенских соборах отцы церкви вынесли не подлежащий обжалованию вердикт: обрядоверие — не христианство. Результат — по констатации многих современных православных авторов, «единение церквей возможно только в условиях конца света» (дословно!). Между тем для проведения описанного курса требуется не только элементарная толерантность, но и более глубокое понимание высшего экзистенциального единства всех форм религиозной культуры — то, что великий индийский мыслитель ХХ века С. Радхакришнан называл «принадлежностью к единой Невидимой церкви».

И третье. Официальная позиция русского православия на сегодняшний день — это православный фундаментализм. То есть — жесткая опора на традицию, причем очень архаическую. И даже достаточно агрессивное неприятие многих элементов современной культуры, лобовое антизападничество, устойчивая «родительская» самопрезентация: «есть две точки зрения — моя и неправильная. И — «кто не с нами, тот против нас». К этому надо прибавить, что и политический идеал православного фундаментализма в его русской редакции — крайне специфичен: так, идеальной формой правления для России православные фундаменталисты считают исключительно монархию. Причем — непременно абсолютную (!), а концепция прав человека отвергается как «капитуляция перед грехом». Вообще-то — откровенно антиконституционная пропаганда, никак иначе. Сомневающимся советую зайти в книжную лавку любого храма Екатеринбургской епархии и почитать те книги, которые там реализуются. Если «основы религиозной культуры» будут преподаваться российским подросткам на такой основе — я не завидую будущему России…

И с исламом здесь тоже не все просто. Как известно, исламский фундаментализм по градусу агрессии даст 100 очков вперед православному. Хотя верховный муфтият РФ активно открещивается от фундаменталистской практики — на деле радикальные джамааты (приходы) в нашей стране угрожающе быстро плодятся, причем далеко за пределами Кавказа. 

В общем — вопросы, вопросы… Они не являются неразрешимыми; при наличии здравого смысла и политической воли все преодолимо. Но надо помнить, что «любимая» русская игра — наступание на грабли. И очень бы не хотелось сыграть в нее в очередной раз — тем более что чуть ли ни вся новейшая история нашего Отечества напоминает затянувшийся чемпионат по данному малоприятному виду спорта.