В этом ничего удивительного: жизнь подвижна, а с ней — и язык. Так было во все времена и у всех народов.

К слову, по консервативности лексики можно легко определить, спокойные сейчас времена или, напротив, — бурные в социальном, политическом, экономическом отношениях. Сейчас, как раз со времен начала правления страной Михаила Горбачева и по сей день, язык активно пополняется новыми словами.

Вспомним первые из них — перестройка и ускорение, чуть погодя — электорат, мониторинг, импичмент, инаугурация, ваучер, бартер и т. д. Почти все из новых слов, кроме разве что «перестройка», «ускорение», были взяты в основном из английского. Прежде чем употребить в речи или в статье, их нужно было перевести на русский.

Большую дозу новых слов впрыснула в русский язык в середине 1990-х компьютеризация, где все было на английском — и хочешь не хочешь, овладеть этой специфической лексикой пришлось — онлайн (включено), офлайн (выключено), имейл (электронное письмо) и т. д.

Еще несколько десятков слов появилось в нашем языке в связи с вошедшими в жизнь предметами и понятиями, которым русский язык замены не нашел. Особенно много их пришло в банковскую и политическую жизнь, в отдельные отрасли экономики и торговли, культуры. Появления ряда этих новых слов оправдано, часть язык принимает сдержанно, с неохотой, часть — активно не приемлет. Возьмем, например, слово «омбудсмен». Оно идет от древнескандинавского umboð и означает «полномочие», «поручение». Омбудсмен — это гражданское или должностное лицо, которому поручено контролировать соблюдение справедливости каких-либо гражданских лиц, отдельного лица со стороны органов власти, должностных лиц. Сказать по-русски омбудсмен — это уполномоченный по правам человека, группы лиц. Конечно же, для русского уха слово «уполномоченный» звучит куда более привычно чем «омбудсмен». Но ведь зато как гордится знанием слова его сказавший. Или, например, сити-менеджер. Нужен ли русскому языку сити-менеджер? Где сити — город, а менеджер — управляющий. Чем неугодны стали нам русские слова «город» и «управляющий». Зачем называться сити-менеджером, когда куда более понятно для нашего уха звучит городской управляющий. Человек творческий теперь именуется человеком креативным. Креативные возможности, креативный директор. Творческое прослушивание ныне все чаще именуется кастингом. Портной теперь вовсе и не портной — кутюрье. Правда, умения ладно кроить и шить это не прибавляет.

Массовик-затейник вдруг превратился в аниматора, а интеллектуальный вахтер в бизнес-центре (должность между секретаршей и вахтером) сподобился быть человеком на ресепшен. Любителя острых ощущений вдруг стали называть драйвером. Все, что готовится быстро (гамбургеры, шаурма, куры-гриль, пицца и т. д.), именуется фаст-фудом, т. е быстрой едой.

Закусочная, забегаловка, чайная, столовая, пончиковая, блинно-пирожковая, сосичная, привычные для русского уха, не исчезли вовсе, но понятность и простота их названий задвинула их в углы. При том, что пончики как таковые не исчезли, они попросту стали именоваться дональдами, а кексы — мафинами.

Меня среди обилия англоязычного изобилия больше всего умиляет промоутер на фрилансе — это такое лицо или группа лиц, занимающаяся целенаправленной рекламой товара, услуги или знаменитости с целью продвижения их на рынок, на фрилансе, т. е. на свободной основе (фри — свободный, ланс — основа).

Ланч — обед, слово, знакомое всем.На него, то бишь на ланч, приглашают, а вот на брекфест — завтрак, бранч — полдник, слава Богу, пока — нет… Отужинать пока еще приглашают по-русски. Может, не выучили еще…