В результате он забрал с собой в могилу 10 человек, а некоторые до сих пор находятся в больнице. Десятки соседей остались без жилья и имущества.

Надо сказать, это уже 11-й взрыв бытового газа в нашей стране за последние 6 месяцев. Один из них, как известно, произошел в Екатеринбурге 22 сентября 2011 года. Тогда пострадало 6 человек, один подросток позднее скончался. И одной из причин трагедии, по не подтвержденным данным, тоже стало то, что один из жильцов решил наложить на себя руки. Сочувствовать самоубийцам желания в данном случае не возникает, ибо по их вине на том свете оказались люди, которые к их безумному замыслу не имели никакого отношения и явно не стремились до срока на тот свет.

После взрыва в Астрахани эксперты и просто самые обычные жильцы многоквартирных домов всерьез стали обсуждать проблему, а как быть, если один из соседей в доме психически явно неадекватен. Уверена, тысячи людей припомнили случаи, когда в их доме жил или живет человек, который несет потенциальную угрозу. О том, можно ли разрешить коммунальный тупик и обезопасить себя, — наш разговор с заведующим кабинетом по профилактике общественно опасных действий лиц с психическими расстройствами Юрием РУЖНИКОВЫМ.

— Юрий Николаевич, что делать в таких случаях? Возле квартиры каждого сумасшедшего участкового не поставишь, в психиатрическую клинику он по доброй воле не поедет, и силой его туда забрать тоже не имеют права...

— Конечно, ситуация непростая. Но могу сказать, что законодательный механизм воздействия на таких людей существует, другое дело, что он почти не отработан на практике. Как у нас водится, закон есть, а практика его применения отсутствует.

Давайте рассмотрим на примере той же астраханской трагедии, как могли поступить соседи по отношению к мужчине, угрожавшему взорвать себя и весь дом. Вообще любое ближайшее окружение человека, несущего социальную опасность, — будь то родственники, знакомые или соседи, имеют право по своему  усмотрению — тут не нужна какая-то тонкая психиатрическая диагностика — оценить состояние человека и, в случае угрозы, обратиться в две инстанции — в участковую службу полиции и участковую психиатрическую службу. К сожалению, на практике бывает так, что каждая из этих сторон начинает перекладывать ответственность на другую, начинает отмахиваться от проблемы, а вот когда рванет, как в Астрахани, тут все моментально объединяются.

— Но получается, что мы можем заподозрить любого, кто просто, скажем, выпил лишнего и несет какой-нибудь бред. А кто-то и вовсе начнет сводить счеты с соседом, которого невзлюбил...

—Конечно, не нужно излишне подозревать, крутить пальцем у виска, говорить, что тот или иной человек однозначно болен. Надо все-таки смотреть по возможности объективно — представляет человек опасность или нет. Если он, скажем, грозится взорвать дом, то тут однозначно есть повод обратиться к участковому. Сотрудник полиции имеет право входить к опасному жильцу в квартиру. Затем, если возникает подозрение, что это психически больной человек, полицейский вызывает медицинскую бригаду. Обосновывает ее специалистам, почему он считает этого человека, по-русски говоря,  сумасшедшим. Если его доводы убедительны, такого человека доставляют в стационар, поскольку сиюминутно разобраться в сути проблемы невозможно, — ведь человек может оказаться болен, а может быть, и совершенно здоров. То есть в данном случае, по закону, речь заходит о так называемой недобровольной госпитализации, подчеркну — не принудительной, не насильственной, а именно недобровольной.

 — Но тут как ни назови, все равно результат состоит в том, что потенциально опасного соседа доставляют в психиатрическую больницу?

 — Да, доставляют. Но на данном этапе, чтобы не произошло ошибки и, упаси бог, здорового человека не положили в психушку, заведомо поставив ему диагноз и тем самым испортив ему жизнь, включается механизм законодательного контроля. В течение трех часов комиссия врачей решает, нуждается ли он в нахождении в больнице, исходя из степени выраженности его социальной опасности, или нет. В данном случае речь даже не идет о конкретном диагнозе психического заболевания — выносится заключение о том, что предположительно человек болен. Дальше документы направляются в суд, который в течение 10 дней обязан согласиться или нет с заключением врачей. Судебное решение в данном случае необходимо именно для контроля, чтобы человека не помещали в психбольницу необоснованно и не держали там необоснованно долго.

Если же дежурный врач и вовсе не находит оснований для госпитализации, а бывает и такое, то человека отправляют домой. Обратите внимание, не «отпускают», ибо это все-таки не заключение под стражу, а именно отправляют, так значится по закону.

— Получается, что мы бесконечно возимся с одним человеком, хотя чаще всего психические отклонения бывают налицо, при этом не берем во внимание, что куда больше рискуют десятки других людей...

— Понимаете, ошибиться с диагнозом опасно как в ту, так и в другую сторону. Вынести неверный — значит поставить крест на нормальной, успешной жизни этого человека в дальнейшем. Ну, а не признать у человека явные психические отклонения — допустить ошибку, чреватую в том числе и такими последствиями, как в Астрахани.

У нас есть Закон о психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании. По нему охраняются права больных. И в целом документ, конечно, хороший. Ибо позволяет избежать перегибов советского времени, когда психиатрические больницы в иных случаях использовались как инструмент давления на неугодных. Но все же надо сказать, что закон был написан на волне демократических преобразований, а потому имеет небольшой уклон в силу защиты прав больных и не всегда учитывает права их ближайшего окружения. В том числе, к слову, и медицинского персонала.

Обычно к человеку с психическими отклонениями, даже представляющему социальную опасность, у нас всегда немного двойственное отношение. С одной стороны, мы понимаем, что он может нести угрозу, а с другой — начинаем его жалеть. Ведь он же все-таки больной человек. И пока мы мечемся в своих оценках, мы его можем пережалеть, в результате он совершит какое-то опасное действие, к тому же будет упущено время для его лечения. Как случилось в Астрахани — там спросить уже не с кого.

— Могу привести пример своих знакомых. Их сосед сверху — явно неадекватный человек. Он постоянно их заливал. Когда в очередной раз вместе с участковым и сотрудниками коммунальной службы вскрыли дверь его квартиры, то картина открылась ужасная. Комнаты чуть ли до верху набиты каким-то гниющим тряпьем, из ванны хлещет вода... И то, что такой человек может в любой момент устроить в доме газовый взрыв, опасается весь подъезд, но почему-то никто не решается написать заявление.

— Увы, обычно так и бывает. Люди опасаются, не хотят связываться. Думают, потом он выпишется, еще хуже будет, отомстит и т. д. Думаю, в случае грозящей опасности надо переступать через это. Ибо последствия и вправду могут оказаться непоправимыми.

Когда человек болен, когда социальная опасность определяется именно наличием его психических расстройств, нужно находить способы воздействия на таких людей. Благо законом меры предусмотрены.