Но здесь интересно и другое: обсуждается возможность как-то отразить в готовящемся пособии и аналогичную роль новой буржуазии в 90-е гг. ушедшего века. Интересно, не правда ли?

Для того чтобы читатель мог сам сделать выводы, выношу на его суд несколько стопроцентно документальных историй из «жизни буржуев» времен Великих реформ Александра II и Серебряного века.

…Знаменитый миллионер Савва Морозов, который спонсировал самые разнообразные проекты (от строительства МХАТа до… партии большевиков), побывав в Париже, посетил выставку импрессионистов — тогда еще никому не известных молодых художников. Он сразу понял, что «попал на золотую жилу» — и, не торгуясь, выложив крупную сумму, скупил всю выставку. Художники получили возможность открыть собственную мастерскую. Вернувшись в Москву, Морозов снова капитально раскошелился — и в результате в Первопрестольной возник новый огромный музей. Сегодня это — Музей имени А. Пушкина на Волхонке. Когда корреспонденты газет поинтересовались у Морозова о мотивах его щедрости, бизнесмен ответил: «А что, я — хуже Третьякова, по-вашему? Он подарил Москве музей, а мне нельзя?»

…В пореформенную эпоху в Рязани городским головой (по-современному — мэром) был выбран купец. Выяснив, что в городе нет приличной больницы, он собрал всех купцов города, закатил им роскошный банкет, а затем поставил вопрос о пожертвованиях на нужды «малой родины». Самый крутой купчина-старовер встал и сказал: «Ты ведь, Парфений Аполинарьевич, наше купецкое дело знаешь — сам из «наших» будешь, хоть и большим чиновником стал. Так вот, крест святой целую на том, что, ежели не побрезгуешь мной, земной поклон мне сейчас при всех отвесишь — Христом Богом клянусь, все работы оплачу до копейки». Парфений Аполинарьевич тут же в пояс поклонился своему коллеге — и больница в Рязани была построена.

…Все новинки русских опер композиторов «Могучей кучки» были поставлены в частном театре Саввы Мамонтова, там же дебютировал гениальный певец, бывший грузчик из речного порта Казани — Федор Шаляпин. В доме у лесопромышленника и мецената Митрофана Беляева постоянно собирались композиторы младшего поколения: эта «тусовка» впоследствии получила название «беляевский кружок». В него входили Глазунов, Лядов, Ипполитов-Иванов, Аренский, Гречанинов. Когда Беляев умер, русская музыка погрузилась в траур.

…Первым и бессменным режиссером МХАТа стал бизнесмен, который сам же финансировал строительство театра. Его звали Константин Сергеевич Алексеев: став режиссером (причем гениальным, новаторским!), он взял себе псевдоним «Станиславский».

…Когда в эмиграции умер легендарный Сергей Дягилев — предприниматель, продюсер, эстетик, общественный деятель, руководитель журнала «Мир искусства», организатор всемирно знаменитых Русских сезонов за границей, сделавший русскую художественную культуру достоянием мира (памятник ему стоит в Венеции, его именем названа площадь в Париже!) — на его личном счету в банке обнаружилось… 11 рублей: все свое немаленькое состояние он потратил на культурные проекты.

Вот когда историки смогут «откопать» что-нибудь подобное в 90-х гг. российского ХХ века — тогда прошу покорно на страницы единого учебника…

Не будем идеализировать русскую буржуазию имперского периода! Классическая русская литература вынесла ей не самый комплиментарный вердикт — в «Бесприданнице» и «Волках и овцах» А. Н. Островского. Своекорыстие и близорукость крупной буржуазии стали одной из причин катастрофы 1917 года, да и впоследствии толстосумы страшно подставили Белое движение, оставили его на «голодном пайке» (и снова — с позиций примитивной сиюминутной выгоды!). И все же, все же… В сравнении с теми ухватками, которые мы все «счастье имели» лицезреть в «лихие девяностые» — практика русского капитализма императорской России смотрится весьма респектабельно. Во всяком случае в родном Екатеринбурге мы что-то пока не встретили фигур, хотя б отдаленно могущих конкурировать с Агафуровым и Поклевским-Козелл…

Почему же дела обстоят именно так? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно отрешиться от фальшивой максимы «бытие определяет сознание». Ничего подобного! Еще великий Макс Вебер в своей работе «Протестантская этика и дух капитализма» доказал, что европейский капитализм вырастал не только и не столько из материальных предпосылок (как учил Маркс), сколько из духовных, религиозных установок. Аналогично обстояли дела и в России: только у нас роль духовного базиса сыграл не протестантизм, а старообрядчество, имевшее с последним, кстати, множество точек пересечения. Конкретно — успешный и культурный бизнес требовал соответствующей бизнес-этики, и она тогда в России была! Достаточно вспомнить, что купцы-староверы заключали сделки без подписания бумаг, на «честном купеческом слове» (том самом, описанным Островским!). И нарушивший слово фатально вылетал из бизнеса на всю жизнь — потому что обманывал не партнера, а Бога…

Вот это оказалось невозвратимо убито коммунистической практикой. В результате — единственными профессионалами в рыночной экономике на момент краха СССР оказались мафиози, и дела они стали вести в соответствующей стилистике, отсюда — и феномен «лихих лет» (!). И смешно надеяться, что ситуация может быстро измениться к лучшему: без этики рынка нормальной экономики никогда не будет, а этика эта в прошлом создавалась на конкретной религиозной основе (к слову, сегодня намертво уничтоженной!). И, между прочим, далеко не каждая религиозная система одинаково благоприятна как фундамент для бизнес-этики, что хорошо известно культурологам и историкам, — традиционное православие на этой стезе не проявило себя ни тогда, ни сейчас.

Это — объективная реальность. Ситуация не безнадежна, русские вообще всему быстро учатся, да и реалии глобализации могут сыграть свою интегрирующую роль. Но вырастить быстро генерацию новых Морозовых и Третьяковых  невозможно: на это требуется и время, и главное — определенные социокультурные условия, с которыми на сегодняшний день в России не густо. 

[photo]1664[/photo]