На вопрос отвечает директор екатеринбургского лицея № 130 Андрей МАРТЬЯНОВ:

— Любой ребенок должен учиться вне зависимости от того, на какой территории ему приходится проживать. Он же не виноват, что родители переехали в чужую страну с незнакомой и непонятной культурой, языком. Конечно, для ребенка непросто наладить общение с людьми, которые воспитаны в совершенно другой атмосфере и порой даже не говорят на твоем языке. Тем более, детский коллектив часто бывает очень жесток по отношению к чужакам. Но, согласитесь, если детей выходцев из других государств не принимать в российские школы, наши дети все равно столкнутся с ними — не социализированными, диковатыми, не встроенными в российскую жизнь, и тогда возникнет гораздо больше проблем. Очень важно уже со школьных лет воспитывать в российских детях культуру общения с жителями других стран. Это правило, кстати, отражено в новых государственных стандартах, в которых на первом месте стоит личность и уже потом — деление по тем или иным категориям.

На улицах Парижа, к примеру, встречается очень мало людей с европейской внешностью и очень много арабов и других темнокожих мужчин, женщин и детей. Так сложилось, миграционные потоки не остановить. И потом, если нам кажется противоестественным присутствие в школах детей мигрантов, то почему мы считаем, что сами можем приехать в любую страну и устроиться, к примеру, на работу? Ведь это, по сути, то же самое.

Разумеется, большой проблемой был и остается языковой барьер: часто сами родители таких детей плохо говорят по-русски. И без индивидуального подхода никак не обойтись. В разных случаях вопрос решают по-разному: рядом с кем-то на уроках присутствует неработающий родственник, который синхронно переводит речь учителя, иногда на параллели выделяется отдельная группа детей, которым русский язык преподается факультативно… Здесь все зависит от конкретного ребенка и возможностей его семьи. Но факт остается фактом: школьную программу можно качественно усвоить только в психологически комфортных условиях, без давления русскоговорящих сверстников или учителей. Если этого нет, никакой индивидуальный подход не поможет. Практика показывает: дети мигрантов начинают говорить на русском языке уже через два-три месяца и показывают довольно неплохие результаты в учебе.

Нужно отметить, что у семей из Киргизии, Узбекистана, Грузии, Армении и других стран ближнего и дальнего зарубежья есть чему поучиться российским мамам и папам. На родительские собрания они приходят все вместе: мамы в лучших платьях, папы в парадных костюмах, братья, сестры. Они всегда уважительно относятся к педагогу, которого в силу культурных особенностей априори считают примером для подражания. Так что взрослым не стоит разграничивать, из какой страны тот или иной ребенок — лишь объединившись, мы дадим нашим детям самое лучшее.