Арифметика, по словам главы региона, тут простая. В следующем году из-за выпадающих налогов доходы местных бюджетов Среднего Урала снизятся на 6,5 млрд рублей. Но горевать, как заверил губернатор, по данному поводу не стоит, так как муниципалам вернут 8,3 млрд в виде субвенций из областного бюджета.

На словах все это выглядит просто соблазнительно, но, как показывает практика, словам свойственно расходиться с делами. Как это бывает, рассказал, к примеру, глава администрации Екатеринбурга Александр Якоб. Он напомнил, что в 2011 году с местного уровня на региональный передали полномочия по медицинскому обслуживанию населения, изъяв из муниципальных бюджетов предназначенные на это средства:

— Забрали 10% собранного НДФЛ, а добавили 7% трансфертов. Причем всем муниципальным образованиям, и нам в том числе. Хотя мы, в отличие от других, оставили учреждения здравоохранения у себя. В 2011 году в эту сферу мы вложили около 1,5 млрд рублей дополнительно к сумме межбюджетных трансфертов. Вот вам яркий пример передачи полномочий: когда забрали денег значительно больше, чем вернули. Это не соответствует ни идеологии передачи полномочий, ни федеральному закону.

К тому же сейчас выясняется, что в перечень медуслуг, оплачиваемых медстраховкой, не вошло кое-что важное для граждан. В Свердловской области на оплату такого рода «выпавших» услуг планируется выделить лишь 299 млн рублей — тогда как, по расчетам мэрии Екатеринбурга, требуется дополнительно 771 млн.

И есть опасения, что по такой же схеме муниципалитеты недосчитаются денег на дошкольное образование и прочие нужды.

— Мы стремимся к диалогу, но, к сожалению, далеко не все наши аргументы воспринимаются, — констатирует Александр Якоб. — Еще 10 лет назад бюджет Екатеринбурга лишь на 6% состоял из трансфертов из областного бюджета, а в этом году — на 42%. То есть с каждым годом муниципалитеты попадают во все большую зависимость от областных чиновников. Это неправильно.

Пожалуй, Александр Эдмундович даже деликатничает. Видимо, положение обязывает. Потому что уместнее назвать такую ситуацию абсурдом. Город Екатеринбург — донор областного бюджета. Его жители, составляя треть населения области, формируют своими налогами две трети регионального бюджета. Получается эдакая загогулина: заплаченный екатеринбуржцем рубль налогов уходит в областной котел, чтобы затем — частично — вернуться в городской бюджет в виде трансферта. Зачем такие сложности, почему бы гражданину сразу не платить в бюджет своего города? Видимо, затем, чтобы одарить областных чиновников радостью распределять деньги, давать или не давать… Вон, госпожа Кулаченко, которая в своей жизни, как говорится, «и тремя курицами не командовала», на правах областного министра финансов поучает сверхопытных управленцев из мэрии Екатеринбурга, как… чинить дороги. Оказывается, деньги на это должны быть «освоены» (любимое словечко областных чиновников) уже к 1 октября. Иначе она не понимает, зачем Екатеринбургу «давать деньги».

Бюджетные споры — дело для нашей области далеко не новое. Примерно то же самое имело место еще в середине и конце 90-х. Но тогда позиции строптивого мэра Чернецкого сильно подрывало то, что его коллеги — Диденко в Нижнем Тагиле, Якимов в Каменске-Уральском и Михель в Краснотурьинске — демонстративно поддерживали линию губернатора, и позицию Чернецкого легко было изобразить как какие-то капризы. А вот сегодня расклад поменялся принципиально. Против позиции «областников» протестуют уже главы двух крупнейших городов области — возник политический союз мэрий Екатеринбурга и Нижнего Тагила. Причем второй город — это не просто 400 тысяч человек и символ индустриальной мощи Урала, да и всей России. С некоторых пор его стали называть «Путинградом» — город «зазвенел» на федеральном уровне после громогласной поддержки им Путина на выборах и феноменальной карьеры тагильчанина Игоря Холманских из начальников цеха в полпреды. Конфликтовать с «Путинградом» — не слишком ли рискованно для губернатора?

Глава Нижнего Тагила Сергей Носов, избранный более чем 90% голосов, горько шутит, что если «резать» все-таки придется, то хотелось бы обойтись без «ампутации». «Надо думать о том, чтобы поддерживать, прежде всего, те города, которые являются донорами, — говорит он. — Не дай Бог, они начнут «чихать» — тогда «воспаление легких» будет у всего региона». О солидарности же его со своим екатеринбургским коллегой свидетельствует совместное выступление Носова с Якобом на одном телевизионном канале.

Особые претензии у обоих руководителей к закрытости и непонятности межбюджетных трансфертов. По их мнению, у каждой государственной программы должен быть паспорт и детальная расшифровка. Это, так сказать, рефлекс опытных управленцев: если Якоб уже долгое время работает в системе муниципальной власти, то Носов — один из опытнейших в стране топ-менеджеров металлургии, да еще и представитель целой династии гендиректоров. Оба они органически не приемлют демагогию.

Так, в программе строительства дорог следует прописать, какие дороги, в каких городах и в какой срок будут построены. Дабы всем было понятно, к примеру, почему строительство ЕКАДа является для областных властей более приоритетным проектом, нежели новые дорожные развязки в Екатеринбурге и, соответственно, борьба с автомобильными пробками в центре города. И, кстати, пусть это обоснуют профессионалы-транспортники, а не злосчастная Кулаченко.

Никто не возражает против того, чтобы регион гармонично развивался. Но этого в принципе не получится, если ко всем муниципальным образованиям подходить с единым аршином. Если следовать принципу «уравниловки», то Екатеринбургу на благоустройство достаточно порядка 150 млн рублей. На самом же деле расходуется в 10 раз больше, но даже этого не хватает, чтобы навести чистоту и порядок. Тем не менее распорядители средств в зачет принимают только положенные по нормативу 150 млн рублей, а реально потраченные 1,5 млрд игнорируют. В результате использования такой лукавой арифметики получается профицит, и его перераспределяют в пользу депрессивных муниципальных образований. И, кстати, в результате нет даже уравниловки: города в глубинке имеют денег на душу населения больше, чем Екатеринбург.

Как образно выразился тагильский мэр, делается это по принципу Сороки-Белобоки из сказки: этому дала, а этому не дала… Хотя экономическая политика должна быть осмысленной. «От того, насколько грамотно ты определил бюджетные средства сегодня, зависит, как будет чувствовать себя экономика области завтра», — подчеркивает С. Носов.

К сожалению, именно это и не учитывается — вливания делаются без наличия четкой программы. А ведь если выработана стратегия развития территории, то положительный результат налицо. Примером тут может служить Екатеринбург, который уже более десятка лет развивается по Стратегическому плану. Причем этот документ постоянно актуализируется, и по большинству направлений результатов удается достичь даже раньше, чем было намечено.

Во времена Росселя на уровне области была принята «Схема размещения производительных сил…». Тогда ее нещадно критиковали, а сейчас вспоминают с ностальгией — это было лучше, чем ничего. Ни у Кулаченко, ни у губернатора стратегического видения будущего региона нет.

— Даже такой крупный город, как Екатеринбург, занимался созданием Стратегического плана развития около восьми лет, — подчеркивает Александр Якоб. — Наука должна поработать, создать региональную модель. И на это, наверное, правительству Свердловской области нужно потратить деньги.

Впрочем, и без премудростей стратегического планирования понятно, что осушение бюджетов за несколько лет может убить экономики Екатеринбурга и Нижнего Тагила. А это уже смерть всего регионального бюджета. Некогда «опорный край державы» пойдет просить милостыню в Москву.