Или выбросил целый мешок с мусором прямо у подъезда, не доходя до мусорного контейнера: «А что тут поделаешь, ментальность у нас такая, никогда мы не будем жить, как в Европе», — говорят разного рода народные аналитики. И что это за штука такая, эта самая ментальность? Это что, проклятие? Наш извечный крест? И почему даже банальное свинство и лень мы часто прикрываем мудреным словом «менталитет». Под влиянием чего  сформировался менталитет жителей нашей страны, можно ли его изменить? Тема эта показалась мне особенно актуальной, поскольку через несколько дней мы отмечаем очередной всенародный праздник, к тому же с явным национальным историческим подтекстом. Что думают по этому поводу эксперты? Об этом в сегодняшнем материале «УР».

Гарольд ЗБОРОВСКИЙ, доктор философских наук, декан социологического факультета Гуманитарного университета:

— Знаете, я бы сравнил менталитет с характером. Только не отдельного человека, а целой национальной общности. Хотя часто бывает и национальность, в общем-то, ни при чем. Живут люди тесно на одной территории,  и у них с годами, столетиями вырабатывается особое состояние духа — менталитет. И если уж об отдельном человеке часто бывает невозможно сказать, плох или хорош его характер, — чаще всего в нас столько намешано, что уму непостижимо, то и о характере целой общности тем более этого не скажешь. Вот, говорят, ленивые, безалаберные русские. Но при этом однозначно — гостеприимные, радушные. В дом к любому (ну или почти к любому) в России придешь — тебя будут поить-кормить, еще и спать, при надобности, уложат. В Америке такое и  в голову никому не придет. Да, есть у нас некие родовые черты, так сказать, издержки воспитания, с которыми нужно бороться, — неаккуратность, необязательность и т. д., но все это не носит характер какой-то неизлечимой патологии. Ведь оказываясь в другой среде, в другой стране, наш  человек меняется, ведет себя по-другому. А это значит, менталитет может меняться. Другое дело, как скоро это произойдет. Вот тут весь вопрос в том, какой будет экономическая, политическая ситуация в стране, как много внимания будет уделяться культуре, образованию. То есть как, под влиянием чего будет формироваться характер общности, под влиянием чего она будет воспитываться.

А вообще очень часто о каких-то чертах менталитета русских говорят, основываясь на стереотипы. Как представляют нас часто за границей? Как угрюмых людей с балалайкой и в шапке-ушанке. И потом удивляются: ого, это же не так. Все мы на самом деле разные. И один, приезжая за границу,  способен развенчать негативные мифы о россиянах, а другой всем своим поведением сделает так, что только укрепит их.  

Денис МАЙЕР, бизнесмен из США, приехал в Екатеринбург полтора  года назад,  его родители выходцы из СССР:

— Когда я только собирался в Россию, я, как и многие, начитался отзывов о вашей стране. Знаете, есть такие памятки для туристов, для тех, кто собирается в Россию. Образ создался, прямо скажу, страшноватый. Что здесь много скинхедов, грабителей, что в целом  люди довольно недоброжелательные, много агрессивно настроенных. Включая, к слову, пожилых людей в метро. Про неразвитость инфраструктуры было много сказано, про плохое обслуживание, высокие цены, что по трассе на сотни километров не встретишь ни магазинов, ни отелей, ни кафе, и сотовая связь обрывается. И в условиях русских морозов и сплошной тайги это вообще-то довольно опасно. В общем, сто раз задумаешься,  прежде чем сюда ехать. Но мне нужно было по делам, и я поехал. К тому же — на Урал. Вот, думаю, ужас-то меня ждет. Сойду с трапа самолета прямо в сугроб, а тут на тебе — мафия. Те самые агрессивные люди с оружием, и почему-то, как мне представлялось, — с золотыми зубами. Не скажу, что мое мнение переменилось в корне от того, что я увидел, —  многое в тех самых памятках для туристов все же правда, но и Екатеринбург,  и его люди не такие, какими виделось из Америки. Молодые люди, с которыми общаюсь, — нормальные, современные ребята. Мыслят здраво, у них хорошее чувство юмора. Молодые вообще  мало чем отличаются, скажем, от европейцев. Мы мыслим примерно одними категориями. А вот люди среднего возраста — уже старомодны, на мой взгляд. Хотя даже среди молодых очень мало кто знает английский, и вообще — иностранные языки. Люди шарахаются, когда с ними заговариваешь на улице. И если приехать в Россию, не зная ни слова по-русски, то тебе практически  никто не сможет объяснить, как, скажем, куда-то пройти. Напрягает то, что ведут себя не всегда доброжелательно. А вообще  ощущение такое, что люди идут по улице, погружены в себя, и не знаешь, чего от них ждать. Кстати, довольно мало красиво, стильно одетых людей. Очевидно, сказывается то, что доходы не велики, и мировые центры моды все-таки далеко от Урала. Ну а так, все почти, как и в других городах мира, — современные кафе, хорошие рестораны. Те же фильмы в кинотеатрах…думаю, когда-то, через много-много лет, выработается один культурный код, один менталитет всего человечества.

Витторио СОВЕРИНА, шеф-повар одного из итальянских ресторанов в Екатеринбурге:

— В середине  90-х годов мне предложили выгодный контракт — поехать в Россию, на Урал, руководить здесь рестораном. Честно скажу, довольно долго думал. Все-таки из Италии, где тепло и много фруктов, отправиться неведомо куда… Хорошо помню те ощущения, когда только-только приехал в Екатеринбург из аэропорта Кольцово. Тогда было еще много серых промышленных зданий, и я думал, боже мой, куда я приехал…Иду по городу и соображаю, может, уехать обратно? Поначалу я многого не понимал, не принимал. Помню, взял, по незнанию,  разогрел окрошку в микроволновке — получился полный кошмар. Не понимал, зачем русские во многие блюда кладут укроп, это ужасная приправа, она весь вкус  перебивает. Но прошло немного времени, и мне стало здесь постепенно нравиться. Люди очень мягкие, добрые внутри, при всей их внешней угрюмости. Кстати, очень долго действовал стойкий стереотип о русских девушках, что все они легкодоступные, что очень меркантильные. Я про себя думал, ну уж на русской никогда  не женюсь. Мне не нравилось, что девушки, едва узнав,что я из Италии, при первой же возможности говорили: а может, поедем к тебе, в Италию. И когда я встретил девушку, которая сказала: я никуда не хочу уезжать, я хочу жить в России, меня это сильно подкупило. Эта девушка стала мне интересна. Вскоре  я влюбился в нее по уши. А еще через какое-то время у нас родился сын. В общем, я полюбил Россию, Екатеринбург. Я люблю свой ресторан, свое дело. Хотя, понятное дело, очень часто бываю и в Италии. Но  когда сейчас иногда приезжают в Екатеринбург по делам итальянцы, мои  знакомые, и спрашивают: «Как ты тут живешь?» Я говорю: «Очень даже неплохо. Я не хочу уезжать…»

В тему:

Из исследования публициста и писателя А. НИКОНОВА:

« Почему мы — такие? Где физические причины этого родового проклятия нации, этого несчастья, именуемого русским характером?.. Что же такого есть в русском крестьянском быте, что сделало русских русскими — ленивыми,  безалаберными раздолбаями, вечно рассчитывающими на авось?.. Россия очень холодная страна с плохими почвами, поэтому здесь живут именно такие люди, а не иные. В Европе сельскохозяйственный период десять месяцев, а в России пять... Разница — в два раза. В Европе не работают в поле только в декабре и январе. В ноябре, например, можно сеять озимую пшеницу, об этом знали английские агрономы еще в XVIII веке. В феврале проводить другие работы. Так вот, если просчитать, то получится, что русский крестьянин имеет на пашенные работы, кроме обмолота зерна, 100 дней. И 30 дней уходят на сенокос. Что получается? А то, что он жилы рвет и еле управляется. Глава семьи из четырех человек (однотягловый крестьянин) успевает физически вспахать две с половиной десятины. А в Европе — в два раза больше. … Средний урожай при тех орудиях труда был один к трем. Вместо 24 положенных по биологической норме, россиянин потреблял 12,15,16 пудов зерна. 1500 ккал в сутки вместо потребных организму 3000. Вот вам средняя Россия — страна, где хлеба всегда не хватало. Где жизнь была всегда на пределе возможности. Вечная борьба, вечный страх голода… Но если вы вдруг подумали: «Зато наши крестьяне 7 месяцев в году отдыхали! На печи зимой лежали», то глубоко ошиблись. Зимой работы было тоже невпроворот. …Из-за перманентной нищеты русский крестьянин, в отличие от европейского, в сапогах не ходил. Для того чтобы обуть всю семью — четверо человек — в сапоги, крестьянин должен был продать три четверти своего зерна. Это нереально. Сапоги были просто недоступны. Россия ходила в лаптях. В год крестьянин вынашивал от 50 до 60 пар лаптей. Умножим на всю семью. Делали лапти, естественно, зимой, летом некогда было. Купить ткань на рынке крестьянин не мог. Точнее, мог, но в качестве какого-то редкого роскошного подарка и то только жене, дочке никогда не покупал... А одеваться надо. Поэтому женщины зимой пряли и ткали. Плюс приготовление ремней, сбруи, седелок... Заготовка леса на дрова... Между прочим, до конца XVIII века в России не было даже пил, и лес валили топорами. Черный беспросветный быт; жизнь на грани постоянного голода; абсолютная зависимость от погодных условий не могли не сказаться на формировании русского психотипа. Сколько бы ты ни работал, все равно все в руках божьих, захочет — даст, не захочет — сдохнешь.. Отсюда в русских эта вечная зависимость от «решений свыше». Все жизненное время русского человека, кроме сна, с самого детства уходило на простое физическое выживание… Десять-двадцать дней проболел, не вспахал — и твоя семья обречена на голодную смерть…»