Конкурсное финансирование проектов для Академии наук — не ноу-хау. Гранты предусмотрены Программой фундаментальных научных исследований государственных академий наук, утвержденной правительством. В ней установлены нормативы: в 2008 году таким образом должно было быть профинансировано 15% всех исследований, в 2012-м — 25%. О том, как это выглядит на практике, рассказала кандидат химических наук, научный сотрудник Института высокотемпературной электрохимии УрО РАН Елена Пикалова.

— Гранты очень ненадежная вещь, — отметила она. — Никогда заранее не знаешь: получишь его или нет. У нас проекты пишут все, получают — немногие. Невозможно определить, кому отдадут предпочтение: мой знакомый доктор наук подал заявку по той же тематике, что и я. Ему грант не дали, мой проект прошел. Для того чтобы подать заявку, необходимо иметь задел, опыт работы по теме проекта. Время исследования должно уложиться в 1—3 года. Заявки по грантам Российского фонда фундаментальных исследований следует подавать до сентября. О том, утвердили твой проект или нет, узнаешь в марте следующего года. Деньги получаешь в июле. Отчет о том, что сделано, в объеме не менее 30 листов, требуется предоставить к 15 октября. Написать его в такой срок реально только в случае, если ты до получения гранта уже работал над реализацией проекта (естественно, за зарплату). Я вообще не представляю, как можно работать только на грантовые средства. Где мы должны существовать между ними? Мыть полы в подъезде и одновременно писать проект на конкурс? Если дадут, берем деньги и начинаем исследование? Но для того, чтобы грант дали, нужно иметь задел. Откуда он возьмется, если ты нигде не работаешь и не получаешь зарплату?

Объем выделяемого финансирования годится лишь в качестве дополнительной поддержки, а не заработка. Как правило, выделяют треть от сметной стоимости исследования. На последний проект я просила 750 тыс. рублей, мне выделили 180. Из них 15% забирает институт за обслуживание (бухучет и т.п.), плюс налог на зарплату, покупка оборудования. На вознаграждение ученым, занятым в проекте, осталось всего 90 тыс. Их у меня девять человек. Каждый за год получит в среднем по 10 тыс. Жить на такую зарплату, если нас переведут исключительно на грантовое финансирование, невозможно. Но ведь никто не гарантирует даже этого. У меня из 5 проектов, представленных на конкурс, проходит только один. У других тоже не больше. В исследовании обязательно должна участвовать молодежь. В моем проекте задействовано 5 молодых ученых. Станут для них 10 тыс. какой-то поддержкой? Ерунда это, на самом деле. Если так будет, многие просто перейдут в другой сектор экономики. Все идет к тому, чтобы развалить академию наук. Для чего это делается — непонятно.

Член-корреспондент РАН, доктор физико-математических наук, заместитель председателя УрО РАН Николай Мушников считает, что доводить конкурсное финансирование исследований до 100% нельзя.

— Установленный программой норматив мы выполнили без всяких отдельных распоряжений министра, — сказал он. — Полный перевод исследований на грантовое финансирование приведет фундаментальную науку к тому же итогу, к которому пришла отраслевая наука: без централизованных средств институты закрылись, здания сдали в аренду, остались работать лишь единицы. Если всех перевести на гранты, значительная часть ученых не доберется до денег, будет вынуждена уйти в бизнес или вообще — уехать из страны.

Конкурсная система, безусловно, имеет свои плюсы. Чем сильнее научный коллектив, тем выше шанс получения гранта. Сотрудники пишут отчеты о проделанной работе. Если отчет окажется плохим, не будет научных публикаций, финансирование может быть урезано или вообще прекращено, средства перераспределят в пользу хорошо работающих коллективов. Плохо то, что конкурсные проекты, как правило, краткосрочные. Поэтому ученые не подают заявки на исследования, требующие больших временных затрат. Но есть такие области, исследования в которых занимают долгие годы. Например, Институт экологии растений и животных УрО РАН в течение многих лет наблюдает за тем, как изменяется растительность на границе между зонами леса и тундры: она зависит от изменения климата, что отражаются также на животном мире, на человеке. Геофизическая станция в г.Арти ведет наблюдение за геомагнитным полем земли. Согласно современным теориям, геомагнитное поле является одним из обязательных условий существования жизни на Земле. Если поле резко изменится — жизнь на Земле может исчезнуть. Поэтому его изучение должно вестись постоянно. Грантовая система в таких видах исследований буксует. Есть исследования, которые сегодня могут казаться не актуальными, но если их не проводить — завтра возникнет провал. Развитие научного направления — длительный процесс.

Есть вопросы и по достоверности экспертной оценки проектов. Эксперты должны быть высококвалифицированными и не заинтересованными в результатах исследований, но — все мы люди, нам свойственно ошибаться. Из-за человеческого фактора сильная работа может не получить поддержки. Пока нет оснований опасаться, что чиновники возьмут на себя определение направлений исследований, выбор приоритетов, вероятно, будет оставлен за РАН. Надеюсь, что и в будущем чиновники будут прислушиваться к мнению ученых. Конкурсное финансирование должно охватывать не более 25—30 процентов от общего финансирования фундаментальной науки. И этим должны заниматься ученые, а не чиновники.

Доктор исторических наук, профессор, ведущий сотрудник Института экономики УрО РАН Владимир Берсенев считает, что финансирование исследований не должно вынуждать ученых искать спонсоров.

— Прежде всего, не мешало бы определиться: речь идет о грантах или целевых программах? И то, и другое финансируется по итогам конкурсного отбора, просто гранты во все известные мне времена предназначались для поисковых тем, формулируемых самими соискателями (удовлетворение собственного любопытства за казенный счет, в чистом виде). Целевые программы предлагаются «сверху» (ранее — в директивном порядке, теперь — по конкурсу). Централизованных заданий в последние двадцать лет было слишком мало или не было совсем, отчего академия и оказалась в ловушке невостребованности. Так что нужны и задания (атомную бомбу не в рамках поисковой темы стряпали), и инициативные проекты. Главное — чтобы они финансировались без расчета на спонсоров. Это миланский герцог да король французский могли содержать Леонардо да Винчи с его невероятными идеями. Нам это не светит.