Большинство из нас находится на начальной стадии понимания процесса трансплантологии. Кто-то пребывает в «каменном веке» и свято верит в то, что врачи только и ждут смерти пациента, чтобы забрать орган и продать его подороже. Некоторые верят в благие намерения медиков, но представить загробную жизнь, свою или родственника, без печени, почки или сердца не могут. И на вопрос «Зачем вам на небесах эти органы?», внятно ответить не могут. Нет, и все!

В нашей стране законодательная база по трансплантологии — не в совершенстве, но все же позволяет регулировать медицинские и социальные процессы. Введенная «презумпция согласия», подразумевающая забор органа у умершего человека в случае, если он при жизни не оформил отказ, улучшила ситуацию с пересадками, но параллельно с этим возникла другая проблема: как убедить родственников не лишать смертельно больного человека-реципиента последнего шанса на жизнь?

Сложностей в морально-этическом плане — множество. И как уверяет главный трансплантолог России Сергей Готье, никакой другой раздел медицины так не зависит от общественного мнения, как пересадка органов. За всеми бесконечными пересудами о нравственности и безнравственности трансплантологии мы начинаем забывать о смысле этой операции и, как следствие, перестаем понимать, насколько это сложный и трудоемкий процесс. Сомневаемся в действиях врачей и даже не имеем представления о том, что хирурги проводят по 12 часов за операционным столом, специальные бригады врачей в любое время дня и ночи готовы выехать за донорским органом в другой район, город, регион. А послеоперационное ведение подобных пациентов по своей сложности невозможно сравнить ни с одним другим заболеванием. Одним из труднейших этапов, связанных с выхаживанием больного, является проведение иммуносупрессии (угнетение иммунитета специальными препаратами), без которой больной просто не выживет.

— Чем больше развивается данная терапия, тем сильнее мы ее боимся, — говорит главный научный сотрудник федерального научного центра трансплантологии и искусственных органов имени В.И. Шумакова Ольга Цирульникова. — Ведь чаще всего мы теряем пациентов не от самого процесса отторжения, а от токсичного действия препаратов на организм. Кроме этого, ситуацию осложняет и отказ самих больных от пожизненного приема препаратов. Особенно часто это встречается в подростковом возрасте, когда контроль родителей игнорируется, и ребенок начинает протестовать против лечения. А прерываемая иммуносупрессия в 100% случаях означает потерю пересаженного органа.

Как отмечает Ольга Мартеновна, на сегодняшний день нет препарата, который бы отвечал всем требованиям врачей. То есть защищал трансплантат от острого и хронического отторжения; не вызывал инфекционных осложне­ний; токсического поражения пересаженного органа; минимально влиял на функцию печени, поджелудочной железы и костный мозг. Ученые постоянно работают над данной проблемой, но об итогах исследований говорить еще рано. Пока же лечащим врачам остается ювелирно рассчитывать дозы и постоянно следить за работой всех органов и систем пациента на протяжении всей его жизни.

— От того, насколько вовремя мы начнем иммуносупрессию, будет зависеть, похороним мы больного или нет. Даже современные токсичные препараты можно назначить так, чтобы максимально снизить побочные эффекты. Главное, знать, как это делать, — уверена Ольга Цирульникова.

Между тем благодаря правильно подобранной терапии в столичном центре трансплантологии и искусственных органов имени В.И. Шумакова удалось установить, практически, мировой рекорд. Специалисты клиники провели 26 детских трансплантаций печени от родственников ребенку при несовместимых группах крови.

— На сегодняшний день у нас самый большой опыт в мире по таким пересадкам. Все трансплантации прошли успешно, только у двух детей были периоды острого отторжения, которые мы быстро купировали. Даже полуторагодовалый мальчик, поступивший к нам в прошлом году с острым отравлением парацетамолом и которому была проведена экстренная трансплантацию печени от матери, чувствует себя хорошо. Возникают с ним разные проблемы, типа пищевых токсикоинфекций, но никаких иммунологических нарушений и отторжения органа не было, — отметила Ольга Цирульникова.

В тему

Успешно продвигается работа по трансплантации органов и в нашем регионе. 9 сентября жителю Каменска-Уральского, 42-летнему Валерий Юрову, в Свердловской областной клинической больнице № 1 была проведена операция по пересадке сердца. «Счастливчика», как сам себя называет Валерий, врачи поставили в лист ожидания в феврале этого года, и уже через полгода мужчина получил новое сердце.

Вчера состоялась его первая прогулка после трансплантации, пока — непременно с лечащим доктором, заслуженным врачом России Александром Иофиным.