И другой была дата на календаре — 21 июня 1941 года.

Рассказывает Елизавета Ивановна Моисеева, тогда просто Лизочка:

— Как сейчас помню праздничную суету в актовом зале, радостные, взволнованные лица моих одноклассников, сердечные напутствия учителей. Мы делились друг с другом планами, кто куда собирается поступать после школы, веселились, пели, танцевали до утра. А потом отправились всем классом на озеро Балтым. Загорали, играли в спортивные игры.

В тот жаркий день на пляже было много отдыхающих. Ребята не сразу заметили, что на берегу появился всадник на лошади, что-то сказал людям, и пляж стал стремительно пустеть.

— Мы поняли: что-то произошло, и заспешили в поселок, в школу. У входа нас встретила сторожиха: «Ребята, война!». Побросав прямо на крылечко охапки цветов, собранных в лесу, мы всем классом отправились в райком комсомола — подавать заявления на фронт. Там уже толпилось много народу, такое ощущение, что собрался весь поселок. Виктор Лебедев, самый спортивный парень в классе, вызвался протиснуться сквозь плотную толпу и сообщить о нашем решении секретарю комитета комсомола, всеобщему любимцу Юрию Спицину, герою Халхин-Гола. Ждали мы Витиного возвращения довольно долго, он вынырнул из людской пробки без пуговиц, с оторванным рукавом и огорченно сообщил слова Юры: «Ждите. Понадобится — вызовем».

Мальчикам долго ждать не пришлось, почти все они в тот же год надели армейскую форму.

А Лизу, вернувшуюся из райкома домой, ждал под подушкой конверт с деньгами и надписью «На поездку в Москву». Это мама накануне выпускного вечера приготовила дочке подарок. Она очень хотела, чтобы Лиза поступила в Тимирязевскую сельхозакадемию, на плодоовощной факультет. А дочка, как все ее сверстники, бредила авиацией и мечтала учиться в МАИ. Но и мамин подарок, и мечты о поступлении в вуз остались там, в мирной жизни, граница которой пролегла через ночь после выпуска.

[photo]913[/photo]

Елизавета Моисеева.

По прозвищу Чижик

Как несовершеннолетнюю, Лизу на фронт не брали. Чтобы не терять время, девушка по совету учителя поступила в индустриальный институт, первокурсников сразу же отправили на уборку картошки, они работали вплоть до ноябрьских праздников. Немцы уже стояли под Москвой, и Лиза решила: какая учеба, если Родина в опасности! Устроилась подсобным рабочим на завод, в цех биметаллов, где стальные пластины резали на ленточки и штамповали гильзы для снарядов. Там уже работали многие Лизины одноклассники, те, кто еще не ушел на фронт.

Хрупкая «подсобница», ростом 142 сантиметра, таскала тяжеленные заготовки наравне со всеми. Но еще тяжелее было дышать вредными испарениями гальванических жидкостей, по технологии использовались даже цианистые растворы. Не раз Лиза теряла сознание прямо в цехе, нанюхавшись ядовитых испарений. «За вредность» рабочим сначала давали молоко, затем газировку, а скоро и вовсе отменили поддерживающую диету — воюющая не на жизнь, а на смерть страна все туже затягивала пояс. Зарплату Лиза и ее подруги практически не держали в руках, сразу перечисляли в Фонд обороны.

Отстояв смену на заводе, девушка бежала в военкомат — почему ее до сих пор не отправляют на фронт? — и выкладывала перед военкомом свои значки «Готов к труду и обороне», «Готов к санитарной обороне», «Готов к противохимической обороне», которыми они, девчонки, гордились так же, как одноклассники-мальчишки — значком «Ворошиловский стрелок». «У меня и по немецкому языку — «отлично», буду в разведку ходить!», — убеждала Лиза. «А ты фильм «Подруги» видела с Яниной Жеймо? Помнишь, как ее за малый рост «Чижиком» прозвали? Вот и тебя так будут звать», — по-отечески увещевал комиссар. «Не уйду, пока повестку не дадите!», — настаивала на своем упрямая девчонка.

На защите неба

И добилась своего. В марте 1942 года вместе с другими девушками Урала ее отправили служить в войска Московского фронта противовоздушной обороны.

— Нас провожали очень торжественно. В клубе состоялся большой концерт артистов музкомедии, оперного и драматического театров. Когда колонна новобранцев по четыре в ряд шагала на вокзал, мне, как самой маленькой, пришлось замыкать строй. Я семенила одна в хвосте колонны. А мальчишки бежали следом и кричали: «Чижик, Чижик!». Так это прозвище прилипло ко мне и на фронте было вместо воинского звания, — улыбается Елизавета Ивановна.

Лиза Моисеева попала в аэростатную дивизию, в солдатской книжке появилась первая запись: «Красноармеец-воздухоплаватель».

— Так отчасти сбылась моя мечта об авиации. Форма у нас была, как у летчиков, и мы очень этим гордились. Служба требовала большой дисциплины, хороших знаний, и уральские девушки — зенитчицы, прожектористки, аэростатчицы — оправдали доверие. В том, что Москва меньше всех других европейских столиц пострадала от вражеских бомбардировок, есть заслуга наших девчат.

От упоминания о ее военных заслугах Елизавета Ивановна, человек исключительной скромности, категорически отказывается: «Лучше напишите о наших мальчиках, которые были настоящими героями, яркими, талантливыми личностями. Например, Толя Юдин мог стать прекрасным музыкантом. Если б не война…».

Вечная музыка

В школе Толя Юдин был очень тихим и скромным парнем. Когда его вызывали к доске, он всегда смущался и краснел до ушей. Девчонки подшучивали над ним, еще больше вгоняя парня в краску.

Толя любил и понимал музыку, играл в оркестре заводского клуба, а на выпускном вечере он дирижировал хором одноклассников, которые пели для учителей, родителей и гостей.

— Держался Толя уверенно, только щеки и уши его горели, выдавая волнение. Одет он был в новенький строгий черный костюм, белоснежную рубашку с накрахмаленным воротником, словом, выглядел как настоящий маэстро, — вспоминает Елизавета Ивановна. — Красивый, элегантный, он так умело и уверенно руководил хором, такое у него было одухотворенное лицо, что я невольно залюбовалась им и подумала: «Вот он, оказывается, какой, наш Толя!». Таким он всегда и останется в моей памяти.

Среди песен, которые хор пел под управлением Толи Юдина, была и «Комсомольская прощальная» («Дан приказ ему на запад, ей — в другую сторону…»). Назавтра, 22 июня, эти слова приобрели для 28 выпускников школы № 1 буквальный смысл. Кроме четырех девушек и одного юноши, в разное время на фронт ушел весь класс.

Вернулись не все. Не вернулся и Толя Юдин.

Толя был призван в армию 26 августа 1941 года, воевал на Западном, Донском и Втором Украинском фронтах, был начальником разведки дивизиона. О том, как воевал уральский паренек, говорят его награды: орден «Красной Звезды», медаль «За отвагу». Погиб Анатолий Юдин в феврале 1945 года, в боях за Будапешт.

— Спустя много лет после войны я увидела фильм «Прощанье с Петербургом». Штрауса там играл артист латвийского театра драмы Яковлев. Смотрела на Штрауса-Яковлева, дирижировавшего оркестром, и мне почему-то сразу вспомнился Толя. Такой же красивый, элегантный, одухотворенный. Фашисты убили отличного музыканта. Как это нелепо и горько, что за мир пришлось заплатить жизнями лучших людей! — Елизавета Ивановна замолкает, снова и снова вглядываясь в лица своих одноклассников на снимке, сделанном в день выпуска из школы, листает страницы книги «Мы не забудем ваши имена».

[photo]912[/photo]

Трилогия о войне

«Мы не забудем ваши имена» — это уникальное в своем роде издание, рассказывающее об учениках и учителях верхнепышминской школы № 1, погибших на фронтах Великой Отечественной войны. Материалы для сборника скрупулезно собирала руководитель школьного музея Валентина Куминова, ей активно помогали педагоги и учащиеся школы, финансовая поддержка градообразующего предприятия обеспечила достойное полиграфическое исполнение книги.

В ней 51 фамилия, и это далеко не полный мемориальный список. Будет ли кому продолжать поиск, чтобы не был забыт ни один защитник Родины, со школьного порога шагнувший в пекло войны?

Об этом тревожится Елизавета Ивановна, всю жизнь терзавшая себя вопросом: почему война пощадила ее, но не пощадила самых замечательных в мире школьных друзей? Таких, как Борис Суворов, из которого мог получиться прекрасный журналист или писатель. Борис ушел на фронт семнадцатилетним, погиб, когда ему едва исполнилось девятнадцать. Но после гибели осталось 150 фронтовых писем и дневниковых записей, в которых он день за днем описал свою жизнь на войне.

Это потрясающей силы документ, и низкий поклон педагогам-энтузиастам школы № 1, издавшим архив Бориса Суворова отдельной книгой — «Человек и война». По степени эмоционального воздействия с нею сравнится разве что третья книга из школьного мемуарного цикла — «Любовь и война», целиком составленная из фронтовых писем учителя школы № 1 Павла Петровича Деменева его жене Валентине Петровне, тоже учительнице, и сыновьям Фридриху и Юрию. Читая эти письма, понимаешь, почему страна победила в страшной войне, какими необыкновенными были люди того поколения. И как же мы, нынешние, недодали им любви, уважения и памяти!

Дороже всего

Они и сегодня остаются в тени. Елизавета Ивановна пришла в редакцию не для того, чтобы напомнить о фронтовых заслугах. Она просила поблагодарить руководителей одного из банков, которые прислали ей к Дню Победы подарок и конвертик с двумя купюрами. Но фронтовичку растрогало не столько щедрое подношение, сколько открытка с изображением пшеничного поля и надписью «Спасибо за мирное небо!».

— Они словно знали, как дорога моему сердцу такая картина, и как жаль, что многим моим одноклассникам, погибшим на войне, не довелось увидеть это мирное небо. Мне стыдно и больно, что я их пережила…

А мне стыдно, что простая открытка и простое проявление внимания стало событием в жизни бывшей фронтовички. С другим событием — 72-й годовщиной школьного выпуска — поздравлять Елизавету Ивановну, наверное, не очень уместно, ведь именно эта дата обернулась трагедией не только для ее одноклассников, но и для всей страны. Лучше вместе с Елизаветой Ивановной Моисеевой и ее однокашницей Любовью Павловной Минеевой — их осталось две из того выпуска — помолчим. В память о не вернувшихся с войны.

В ТЕМУ

Общенародная акция «Свеча памяти» по погибшим в Великой Отечественной войне была торжественно зажжена в Екатеринбурге 21 июня, в канун Дня памяти и скорби.

Мемориальная акция прошла с 20 до 23 часов в Историческом сквере. В ходе мероприятия люди, держащие в руках свечи, выстроились в огромные буквы, из которых сложилось слово «Помним». Инициаторы акции обратились к автомобилистам с призывом ровно в 21.00 приостановить движение и подать звуковой сигнал. Организаторы также призвали каждого зажечь в окнах домов свечи по числу близких, не вернувшихся с войны.

Акция «Свеча памяти» приобрела статус международной — она проходит на территории всей России и стран ближнего зарубежья. На площадях, у воинских монументов, в храмах и в окнах домов жители городов и сел зажигают свечи и поминают воинов, павших в Великой Отечественной войне за свободу и независимость нашей Родины.

Ekburg.ru

[photo]914[/photo]