Произведения в них взяты из собрания сочинений писателя, выпускавшегося в 1915—1917 годах таким солидным издательством, как «Товарищество А. Ф. Маркса».

— Стало быть, цель нынешних сборников познакомить с сочинениями, не издававшимися в советское время?

— Советский читатель знал, к сожалению, усеченного Мамина. Отбор издаваемых произведений диктовался идеологическими соображениями. Но мы ставили перед собой еще и стратегическую задачу — вывести творчество писателя в русло большой общерусской литературы.

Критика начала 1890-х годов объявила его уральским писателем с особой уральской тематикой. Владимир Ленин также говорил о нем как об авторе, «реально отразившем особый быт Урала». Последующие историки литературы слепо копировали это определение. Две изданных ныне книги убедительно говорят о другом. Особенно второй сборник, в котором есть произведения, с Уралом вообще не связанные, имеющие общерусскую проблематику.

— Чем объяснить, что новый сборник назван «Клад Кучума»?

— Во-первых, перед нами предстал еще один клад, обогащающий русскую прозу начала XX века. Во-вторых, книга содержит интересное исследование характеров русских жителей Западной Сибири и типов сибирских татар, которых называют киргизами, потому что целый ряд народов объединял обширный Киргизский край. Речь о тех самых татарах, которые были покорены Ермаком.

В рассказе «Клад Кучума», давшем название сборнику, заслуживает внимания позиция русского писателя по отношению к малым народам. Русские люди, утверждает Мамин, — это люди «универсальной души» (по определению Николая Бердяева), способной воспринимать чужую культуру как свою. В дальнейшем в политике царизма были и постыдные страницы. Тем ценнее позиция уважения к обычаям и культуре малых народов. В данном случае — к легендам о Кучуме.

— Намеренно ли в сборник включены сочинения, посвященные старообрядчеству, очень распространенному на Урале?

— Эту тему нельзя было обойти. Она прозвучала в рассказе «Великий грешник». Старообрядчество осмысливается на мировоззренческом уровне. В этом русском явлении особенно ярко проявились такие положительные черты народа, как трудолюбие, честность, трезвость, твердость, прочные нравственные устои. Но не все так просто. В старообрядчестве живет и такая черта, как фанатическая приверженность определенной системе догм. Вспомните боярыню Морозову — она готова погибнуть, но не отречься от двоеперстия. Слепой фанатизм дорого обошелся русской истории. Он ярко проявился в большевизме. Своих противников большевики расстреливали не по злобе, а по убеждению. Череду подобных характеров в советской литературе по праву возглавляет Павка Корчагин Николая Островского.