Специалисты образовательной сферы уверены, что в России использование фальсифицированных работ приобрело массовый характер и ставит под угрозу интеллектуальное будущее страны. Первым с инициативой по изменению сложившийся ситуации выступил министр по связям с Открытым правительством Михаил Абызов. Политик предложил Министерству образования и науки провести всероссийские публичные слушания по борьбе с плагиатом в научных работах. Первым городом, где было реализовано предложение, стал Екатеринбург.

— Плагиат — позорное явление нашей действительности. В Минобрнауки уже существует проект по созданию системы, обеспечивающей проверку на плагиат дипломных работ и диссертаций. В планах министерства на первом этапе, в 2013 году, изменить нормативную базу, обеспечивающую систему обнаружения заимствований и порядок опубликования дипломов и диссертаций в Интернете. Работа ведется активная, и мы заинтересованы в поиске самых разных предложений по борьбе с несанкционированным цитированием, — говорит председатель комиссии по развитию образования и науки Общественной палаты Свердловской области, ректор УрГЭУ Михаил Федоров.

Предложений, выносимых на обсуждение, было достаточно, и носили они самый разный характер, но неизменным было одно: списанная работа — это, в первую очередь, прокол научного руководителя.

— Руководитель играет решающую роль. Если он пропускает купленную работу, значит, он сам неквалифицированный сотрудник. Переписанный труд видно сразу, и если преподавателю трижды возвращены подобные тексты, его нужно лишать права вести докторантов, — утверждает доктор географических наук, профессор Евгений Анимица.

Заявление справедливое, но согласиться с ним на 100% сложно. Любой вузовский преподаватель скажет: «Снижайте нагрузку, платите больше и получите качественное руководство». И это касается не только уральских вузов. Преподаватели из Иркутска, Саратова, Уфы, принимающие участие в заседание по скайпу в один голос говорили, что кроме основной работы на научных сотрудников взваливается руководство над десятком подопечных, и физически не хватает времени на то, чтобы отследить, где оригинальный труд, а где списанный.

При всем этом зарплата профессора, как отметил заместитель председателя Общественной палаты Ярославской области Сергей Павлов, сравнима с заработной платой младшего офицерского состава МВД.

— Конечно, надо повышать ответственность руководителя, но при этом увеличивать и материальную поддержку, — отмечает декан факультета международной журналистки МГИМО Ярослав Скворцов. — Деньги — это основная причина, по которой преподаватели некачественно работают и почему, например, аспиранты становятся академическими рабами. Последняя проблема, обозначенная Ярославом Львовичем, является, в принципе, одним из подводных камней плагиата. Люди, пишущие дипломы и диссертации под чужим именем, создают весьма оригинальные работы. И при желании могли бы сами стать кандидатами или докторами. Но зачем? Деньги, получаемые за подобную «подпольщину», не сравнимы с вузовским зарплатами.

— Понятно, что спрос рождает предложение. Но на наркотики тоже есть спрос, а их сбыт уголовно наказуем. Надо наказывать и тех, кто предоставляет такие услуги, и тех, кто ими пользуется, — говорит профессор, член-корреспондент РАН Станислав Набойченко.

Но как? Отчисление? Для вуза — это означает потерю внебюджетных денег. Ужесточать закон, как это рекомендует сделать председатель президиума Свердловской областной экономической коллегии адвокатов Владимир Винницкий? Возможно, но рамки и запреты, как известно, в нашей стране не очень эффективны.

— Заимствовал студент или кандидат что-то, ну и ладно, — говорит готовый пойти на компромисс профессор Академии народного хозяйства при Президенте России Сергей Раевский. — Главное, чтобы на защите он смог показать, что разбирается в теме, и ответить на все вопросы комиссии. Смысл же высшего образования не в количестве знаний, а в формировании нового уровня понимания, — заключает Сергей Васильевич.

Проверять, проверять и еще раз проверять — пожалуй, это стало основным решением, к которому пришли участники заседания. Если тщательно работать со студентами и соискателями, оценивать их работы на разных стадиях подготовки, проводить «въедливые» защиты и, конечно, повышать зарплату научным руководителям, — оригинальных, качественных работ станет больше, уверена вузовская общественность.

КСТАТИ

Преподаватели одного из российских вузов решили прогнать через систему «Антиплагиат» работы Ключевского. В трудах великого историка обнаружилось 90% несанкционированного цитирования.

В ТЕМУ

По данным исследовательского центра Высшей школы экономики 52% российских студентов предпочитают скачивать рефераты и эссе из Интернета, 7% покупают готовые работы.

ДЛЯ СРАВНЕНИЯ

В англоязычных странах существует наказание за плагиат. После первого подтвержденного случая «обманщику» выписывается штраф, после второго — он отчисляется. Меры действуют, но не слишком эффективно — списывают в американских вузах до 40% студентов, готовые работы покупает 5%.

Самая эффективная система защиты от плагиата разработана в Сингапуре. Абитуриент перед поступлением подписывает кодекс чести, исключающий использование антиучебных технологий. Списывать в этой стране — нонсенс. Если нерадивого студента или аспиранта все же угораздило воспользоваться чужим трудом, шлейф позора тянется за ним практически всю жизнь.

Примерно полмиллиона фальшивых дипломов продается в России ежегодно, из них 100 тысяч — сотрудниками самих высших учебных заведений. Оборот рынка фальшивых дипломов —  около 1,6 млрд евро в год. Чем дороже стоит поступление в вуз, тем сильнее искушение купить готовый диплом по дешевке. Хотя Россия присоединилась к Болонскому процессу, направленному на гармонизацию систем высшего образования европейских стран, российские дипломы не имеют никакой ценности за пределами страны. Предполагаемым выпускникам приходится подтверждать свою квалификацию и получать эквивалент диплома в европейской стране.