Почему  солдат ушел с поста?

— Дмитрий Яковлевич, сейчас как никогда много говорят о молодежи: сможет ли она взять на себя ношу переходного периода, построить новую Россию? Вопрос о нравственном и физическом здоровье молодых далеко не празден.  Да и проблема алкоголизации страны, конечно, не нова. И все же, как быть с постоянно возрастающим процентом пьющей молодежи?

— Молодежь, она разная. Есть образованные ребята, они прагматичны в хорошем смысле слова, амбициозны. А есть молодежь — и такой, к великому сожалению, больше — безынициативная, потребительская. Кто-то говорит о том, что это инфантильное поколение, кто-то видит в этом деградацию молодежи. Такие не рвутся ни к карьерному росту, ни к развитию самосознания… Сегодня многие молодые люди не прогнозируют результатов своей деятельности. Почему солдат ушел с поста? Девушка не написала!.. А что будет после этого поступка, он и сам не знает.

С другой стороны, одна из мощных особенностей подросткового возраста — желание группироваться со сверстниками. По-моему, это главный социопсихологический фактор, который формирует зависимость. Родители знают: если ребенок попал в хорошую компанию, вопросов не возникает. Если компания с отклоняющимся поведением — проблем множество, причем они усугубляются по мере взросления ребенка.

Вхождение в коллектив, группу —  это необходимый этап развития человека. Млекопитающие ходят стаями, чтобы выжить! Только так формируется умение сопоставлять свои желания с желаниями других, строить коллективную деятельность и тому подобное.

Но если пребывание в группе затягивается больше чем до 15—16 лет, то это уже отклонение. К сожалению, все чаще на улицах мы видим  праздно гуляющих молодых людей, которые или сутками простаивают в подъезде, или пьют пиво. Они практически остановились в своем психическом и умственном развитии. Негативное влияние оказало на них и так называемое «модернизированное» образование, когда дети перестали учить стихи, заботиться о красивой связной речи. Если такого человека вынуждают говорить, он не способен вести диалог, так как разучился связно выражать свои мысли. У подростков образовались так называемые «дырки в памяти»…

Еще один момент — молодежное сознание сегодня построено  по типу клипа. Клип — значит «обрывок», «клок». То есть первый кадр можно поставить последним, последний — первым. Нет логики! Да и планировать свою деятельность современные подростки попросту не научены.

— А кто же должен их научить?

— Тут все зависит от обстановки. Зачастую и дома, и в школе они особенно не нужны, организованного досуга у них нет. Они сами себе предоставлены, отсюда и подъезд, и шатание с пивом по околотку. Прием алкоголя позволяет возбудиться, всколыхнуться, получить какие-то новые эмоции. Если нет замены, именно на этом фиксируется сознание, и на подсознательном уровне подросток запоминает: когда он употребляет, скажем, пиво, ему хорошо.

Подавляющей части нашей молодежи просто некуда деваться, она не востребована. Разрушены прежние ценности, а новых не создано. Именно этот вакуум и заполняется негативом. В идеологию я лезть не хочу — у меня другая профессия. Но свою детскую гордость от того, что носил когда-то пионерский галстук, я помню до сих пор.

— Нельзя забывать и об экономическом крахе 1990-х, повлекшем, кроме всего, громадное расслоение общества…

— Да, есть еще третья категория молодежи, которая очень бросается в глаза из-за общественного неравенства. Это так называемые «мажоры» — дети элиты, которые считают, что их Бог отметил не потому, что они заслужили или заработали, а по праву рождения.

В любом случае молодежь — это своеобразный барометр общества.

Наше поколение привыкло уважать старших. Для меня Герой Советского Союза — святой человек, как и вообще участники Великой Отечественной войны. Сегодня пьяным подросткам ничего не стоит забить насмерть ветерана из-за каких-то жалких 20 рублей да горстки медалей, настоящей ценности которых они уже никогда не поймут. Сейчас царит вседозволенность, сдерживающих ограничителей нет. С сознанием общества что-то творится, и молодежь реагирует на это по-своему…

На  Запад гляди, но сам  не плошай

— На днях по радио слушала передачу, гостем которой был глава московского аналитического центра. Он обратил внимание на то, что за рубежом нет противоалкогольных кампаний, в чести — комплексные программы. За основу там взято три направления: «пьянство за рулем», «детский алкоголизм», «неумеренное пьянство». При этом гость программы подчеркивал и такую особенность — там совершенно иное качество жизни, отсюда и иное качество алкоголя. Вот и у нас уже стало нормой, что россияне, возвращающиеся «из-за бугра», обязательно везут с собой несколько бутылок тамошнего алкоголя. И не только из-за его качества, но, что не менее важно, из-за в разы меньшей цены. Так или иначе, на Западе не ограничительные и запретительные меры стоят во главе угла…

— Позволю себе не согласиться. Надо уметь сочетать меры воспитательного, разъяснительного характера с запретительными и  ограничительными.

Существует три ряда причин, которые приводят к  зависимости: социальные, психологические  и индивидуально-биологические. Вторая и третья группы у каждого свои, о них разговор особый. Но на социальные-то причины мы повлиять можем, а значит и должны!

К социальным я отношу моду, доступность и степень грозящей ответственности. Если мне за что-то ничего не будет — я буду делать это, а если это что-то еще и пропагандируется на каждом углу… Вы только вдумайтесь: «Пиво — напиток настоящих мужиков!» Это уже стереотип, это идеология. Такое восприятие жизни идет напрямую в подкорку сознания. Разве такую рекламу не надо ограничивать, разве не нужно определять критерии ее цензуры? Без запретительных и ограничительных мер в нашей стране просто невозможно!

— Когда-то мы стали активно пропагандировать здоровый образ жизни, это дало свои результаты...

— Совершенно верно. При этом можно осуждать или не осуждать горбачевский «сухой» закон, но как врач-то я вам точно скажу: количество алкогольных психозов резко уменьшилось! Конечно, одних просветительских мер недостаточно. Правда, любой закон мало продекларировать — нужен механизм его реализации. А во-вторых, не должно быть «дубовой» реализации. Хотя буду категоричен: все разговоры, скажем, о минимально допустимом количестве алкоголя в крови водителей в нашей стране просто невозможны. Сел за руль выпившим — навсегда простись с правами! И надо все-таки иметь какой-то механизм принудительного лечения. Как я неоднократно говорил, если алкоголик не уважает моих прав, почему я должен уважать его права?!

Еще один момент. Дети-подростки в силу своего возраста не осознают пагубности влияния  того же пива на свой растущий организм. Значит, надо повышать ответственность взрослых за них.

— У подростков, чисто психологически, нет страха смерти.

— Вот поэтому и нужны профилактические программы, формирующие моду на здоровый образ  жизни. Чтобы пить то же пиво было неинтересно и не престижно.

— А как вы относитесь

к намерению государства в очередной раз ужесточить ценовую  политику по отношению к алкогольной и табачной продукции?

— Главное, чтобы эти меры не были половинчатыми. Если поднимать цены, надо жестче спрашивать за самогоноварение и изготовление суррогатов. Не говоря уже о том, что если алкоголь подорожает, это не значит, что в своей массе он станет качественнее. Точно так же, как на маргинальной среде общества эти законопроекты не отразятся. Там как пили одеколон, так и будут пить. Поэтому удорожание алкогольной продукции может быть только одной из мер.

Мы же все прекрасно понимаем: если будет ниже уровень общего потребления, то и количество заболевших уменьшится (количество всегда переходит в качество). Если представить вредные пристрастия в виде пирамиды, то лечебная составляющая будет лишь 5 процентов, ее самой верхушкой. Медицина — это вторичная и третичная профилактика. На первом месте должна быть первичная профилактика, нужны профилактические программы для формирования той самой моды на здоровый образ жизни, о которой мы говорили. Легче не допустить заболевания, чем лечить его, ведь алкоголизм — это болезнь хроническая, которая может протекать годами.

Чем страшен  подростковый алкоголизм? При его лечении не работают психологические  установки: кем ты был, кем ты стал? — как у взрослых. Подросток еще никем не был и никем не стал!

У меня был пациент, который каждый день выпивал по 8—10 литров пива. Он, конечно, где-то что-то делал, как бы работал, но основой его жизни было пиво. Вокруг люди ходят, трудятся, мечтают, дети рождаются, растут.., а он — пьет пиво. Такое трагическое обкрадывание себя, я уж не говорю о том, что представлял с медицинской точки зрения его организм — почки, печень, сердце…

Сложность лечения  таких больных — в поиске доступных мотивировок. Любой человек, решивший бороться с зависимостью (будь то зависимость компьютерная, игровая или химическая), должен четко ответить себе на два вопроса: «Для чего мне это нужно?» и «Как снимать стресс по-другому?».

— Поэтому любое лечение осуществляется поэтапно: лечение, реабилитация и социализация?

— Безусловно. Помню, пройдя кодирование на определенный срок, один пациент мне говорил: «Доктор, не переживайте, я выдержу». Но весь вопрос в том, что будет с ним дальше, когда срок кодирования закончится. Должна быть сформирована система, где на каждом следующем этапе подключаются специалисты — сначала психолог, помогающий в реабилитации, потом  социальный работник, который помогает сформировать новые жизненно важные навыки: потребность в работе и в новых увлечениях. Любая асоциальная болезнь имеет био-психо-социальные корни, а значит, нуждается в соответствующем лечении.

«Скучно тебе — найми оркестр!»

— Вот мы опять вернулись к «социалке»… Ну хорошо, врач снял кризисное состояние (абстинентный синдром), но куда пациент пойдет. Рабочие места заняты, культурные ценности дороги, да и нет привычки ими пользоваться, образование недоступно… Тот же упомянутый мной гость радиопередачи, который ссылался на зарубежный опыт, очень точно подметил, что на Западе молодежь пьет не меньше нашей, только у нашей «нет блеска в глазах». Молодые в России не ощущают социальной перспективы.

— Я глубоко  убежден, что каждый кузнец своего счастья. Один из популярных литературных героев советовал: «Скучно тебе — найми оркестр!»

Другой разговор, повторю, любому обществу нужна система ценностей, формирующаяся с детства. Поэтому я и считаю, что нужно возрождать систему профтехобразования. Поверьте, можно стать высококлассным автослесарем или мастером по пошиву одежды. Не могут же все быть экономистами международных рынков, юристами, менеджерами высшего звена, соответствовать тому стереотипу успешности, который сформирован нынешним временем.

А еще необходимо организовывать для подростков систему досуга. Как в детских стихах Агнии Барто: «Драмкружок, кружок по фото, мне еще и петь охота. За кружок по рисованью тоже все голосовали». Когда подросток загружен, у него нет времени на глупости. Надо интересы воспитывать, и экономить на этом государству нельзя.

Один мой знакомый правильно говорил: «Хочешь иметь нормального ребенка, вложи в него хотя бы час неформального времени в день». С ребенком разговаривать надо! А то мы любим чуть ли не лозунгово провозглашать, что народу нужны материальные блага, тогда, мол, и жизнь другая будет. Так вот детям этих благ недостаточно, им нужен эмоциональный контакт, нужны наши душа и сердце. К тому же не зря говорится, что мы воспитываем личным примером. Это на самом деле очень важно — как мы ходим, как говорим, каковы у нас привычки, как нас воспринимают и как к нам относятся окружающие.

Да, к государству у нас сейчас много претензий. Но постоянно кивать только в эту сторону бессмысленно. Надо укреплять роль семьи. Я знаю совершенно нормальные рабочие семьи, где понимают, что надо честно трудиться и учить тому же детей. Есть и олигархические семьи, где вырастают здравые дети. Они работают, и им не нужны папины деньги, они хотят всего добиться сами.

Мало сегодня просто говорить: страна распалась, рухнула система ценностей и так далее. Важно поднимать ответственность семьи за воспитание ребенка. Ну и, конечно, нужна помощь социальных институтов. Как в обыденной жизни, так и в системе лечения нельзя, чтобы человек был невостребованным, а следовательно, нужна некая система, где это гарантировано. Человек должен иметь возможность выучиться, найти работу, создать семью… Чувствовать себя успешным. Скажем, крупное промышленное предприятие должно быть заинтересовано в квалифицированных кадрах, в их профессиональном росте, а значит вкладывать деньги в их образование и решение социальных проблем. Может быть, даже иметь отдел по работе с молодежью…

Безопасной  рюмки не существует

— Каковы сейчас в России тенденции развития алкогольной зависимости?

— Растет женский  и подростковый алкоголизм. В моде так называемые слабые алкогольные напитки. И сколько бы мы, наркологи, ни повторяли, что увлечение пивом — только трамплин к более серьезным зависимостям, мода эта меньшей не становится.

Есть и еще  одна тенденция сегодняшнего дня  — геронтологический алкоголизм. Все чаще крепко пьют люди пожилые, у которых здоровья нет, перспектив нет, друзья «уходят» и главное — теряется ощущение значимости себя в этом мире. Для общества это тоже звоночек неблагополучия.

— Как вы относитесь к полемике на тему «культуры пития»? Например, любят сетовать на то, что в советское время, в 1980-х годах, вырубили все виноградники, оттого, дескать, мы опять вернулись к водке…

— Ну, Россия всегда предпочитала напитки покрепче. У нас так называемый северный тип алкоголизации. Вот и культура потребления у россиян совершенно иная, нежели, например, у французов или итальянцев.

Есть исследования, проведенные Английской королевской академией, о границах так называемого «безопасного употребления». Сразу оговорюсь: для меня это некорректная формулировка, но тем не менее… Исследование утверждает, что 30 граммов абсолютного алкоголя в день малотоксично. Гистохимически алкоголь выявляется в мозгу через две недели после последнего употребления, поэтому если человек выпивает чаще, чем через 10—12 дней, то это уже злоупотребление.

Вот говорят: «культура потребления», — но если сравнивать картину циррозов печени, скажем, на юге Франции и у нас, то да, у них нет зависимости, но внутренние органы сыплются так же.

Для меня культура пития — это все-таки ограничительные меры.

Пик опьянения наступает не тогда, когда я рюмку от себя отставляю, а позже. Когда выпиваю на голодный желудок — минут через 45, на сытый — часа через полтора. Вот почему часто говорят: «Слушай, как из гостей вышел — помню, как до дому дошел — не помню». Если уж говорить о культуре пития, то надо просто пить меньше того, чем ты можешь выпить.

— К тому же так не бывает: лег спать здоровым, проснулся больным!

— Когда какой-то алкогольный эпизод (так при любой зависимости) закончился эмоционально ярко окрашенным ощущением, человек на чисто подсознательном уровне начинает и другие ощущения сравнивать с теми мощными эмоциями, той эйфорией. Так вырабатывается установка получать удовольствие «незатратным» способом — проявление своеобразного гедонизма. Можно ведь поленницу дров наколоть или статью хорошую написать, но это затратнее и дольше. Выпить-то проще!

Существуют химическая и нехимическая зависимость. Тот  же компьютер — нехимическая зависимость, а алкоголизм или наркомания — химическая, когда некое вещество, вызывая позитивные эмоции, оказывает токсическое влияние на организм.

Когда болят зубы, мало лишь говорить, что их, дескать, чистить надо. Сначала необходимо их вылечить. Так и здесь. Сначала нужно снять интоксикацию и только потом, когда человек становится адекватным, за дело должны браться психологи и работать с его внутренними установками.

Есть еще один деликатный момент. Слышали такое словосочетание: «патологическое влечение»? То есть это влечение, которое не укладывается в здравый смысл. Не может человек объяснить, почему он три года не пил и вдруг запил. Оттого слова «Возьми себя в руки» при развитой зависимости бессмысленны. Поэтому-то поставленный врачом диагноз при любой химической зависимости требует полного исключения токсического вещества.

Еще раз повторю: нужно учить людей получать удовольствие любыми социально доступными способами. У кого-то это шахматы, у кого-то — альпинизм, у кого-то — дети или карьерный рост. Умеренного пития не существует. Это иллюзия.

Вообще-то история вопроса укладывается всего в два понятия, идущих от английского языка: set и setting. «Сет» — это, грубо говоря, установка. «Сеттинг» — обстановка, то есть то, что вокруг. В случае если мы говорим о болезни, то это сама зависимость и среда, в которой человек находится, способствуют формированию и развитию заболевания.

Когда мы говорим  о лечении — это все те же «установка» и «обстановка». То есть развитие внутренних, так называемых стержневых моментов и все то, что будет усиливать эти стержневые моменты, побуждая к их реализации. Нужны изменение образа жизни, окружения, появление каких-то социальных гарантий. Не зря же говорят: обеспечьте молодых жильем — будут рождаться дети; появятся доступные образовательные программы — будет возможен карьерный рост; восстановим сферу досуга — у подростков будет меньше времени для увлечения пивом…

— Это должно лежать в основе социальной политики государства, если мы хотим видеть Россию сильной, развивающейся и перспективной страной. Не случайно ведь в США, когда рождается ребенок, родители сразу откладывают деньги на его образование и здоровье, — ведь без здоровья все теряет смысл. 

Анекдот от Ойхера:

«Можно допить до 70 лет и — бросить. И что с вас взять, кроме плохих анализов?!.»