В России рекомендации мировых светил выслушали, но в полной мере применить на практике не решились. Наркотики боль притупляют хорошо, только возможное привыкание пациента, «утеря» ампул и соответствующие уголовно-наказуемые последствия многих врачей пугают куда больше, чем муки пациентов. Поэтому наши медики перестраховываются и используют опиоиды лишь в крайних случаях.

Согласно системе, предложенной ВОЗ, анальгетики делятся на три группы препаратов: неопиоидные, слабоопиоидные, сильнодействующие. В Европе, несмотря на общую толерантность, за использованием наркотиков в медицинских целях следят очень строго, что при этом совершенно не мешает врачам использовать для обезболивания 59 разных сильнодействующих опиоидных лекарств. Список подобных в России — всего 4 наименования.

— Да и этого  хватало бы, будь они доступны в полной мере, — говорит доктор медицинских наук, доцент кафедры онкологии и радиотерапии МГМУ им. И. М. Сеченова, руководитель центра паллиативной помощи онкологическим больным МНИОИ им. П. А. Герцена Гузель Абузарова. — Такие анальгетики получают в основном московские больные, и то лишь в половине случаев. За пределами МКАД рекомендациям ВОЗ практически не следуют — в большинстве регионов опиоиды назначают только 2% больных.

Что же принимают остальные пациенты? Препараты первой группы. Их потребляют столько, сколько может вынести печень, почки и желудочно-кишечный тракт. Из второй группы доступен только трамадол. А сильнодействующие опиоды у нас представлены лишь в ампулах промидона.

— Который, к слову, во всем мире запрещен, — говорит Гузель Рафаиловна. — Препарат токсичен, имеет массу побочных эффектов. И если европейский врач будет назначать его в течение трех дней, то лишится лицензии.

О том, что наркотические анальгетики должны быть более доступны, говорит и профессор кафедры анестезиологии Челябинской государственной медицинской академии Михаил Силаев:

— К нам обратился пациент 68 лет с жалобами на сильную боль, возникшую через некоторое время после резекции кишечника по поводу рака. При обследовании обнаружили множество метастазов в печень, легкие, позвоночник, а также перелом С7 позвонка. Боли выявлены разной природы, и для их снятия лучше всего подошли бы наркотики, но из-за их отсутствия нам пришлось идти по другому пути — проводить блокаду С8 корешка. Операция рисковая, поскольку с одной стороны расположено легкое, с другой — субарахноидальное пространство (полость в позвонке), и неверное попадание иглы может привести к тяжелым последствиям и даже смерти. Что и произошло. Слава богу, мы сумели быстро исправить ошибку и нормализовать состояние пациента. Но, применив для обезболивания опиоиды, всего можно было бы избежать, — говорит Михаил Александрович.

В практике заведующей отделением паллиативной помощи онкологического диспансера Уфы Любови Кудряшовой нередки случаи, когда несильные боли хорошо снимаются препаратами и первой группы. Но в более тяжелых случаях морфин незаменим.

— Лучше него боли 2—3 степени ничего не снимает, — уверена Любовь Николаевна. — К нам недавно поступил мужчина 32 лет с саркомой бедренной кости правой ноги. Боль была постоянной, нестерпимой и отдавала в задний проход — мужчина не мог сидеть. На нем мы испробовали всевозможные методы лечения. Была проведена гормонотерапия, назначены транквилизаторы, антиконвульсанты. Но легче пациенту становилось только после инъекции морфина, причем в больших дозах — ставили по 30 мг 4 раза в стуки.

Для обезболивания опиоиды использовались столетиями и до сих пор остаются самыми мощными анальгезирующими средствами, известными медицине. Еще до революции переработанный мак успешно использовался в лечении. Более того, для усиления эффекта земские врачи рекомендовали после введения морфина выпить столовую ложку красного вина. Высокая смертность после исполнения таких наставлений была обусловлена не врачебной глупостью, а отсутствием меры у пациента. Ложка заменялась стаканом, вино водкой, и гражданин умирал от печеночной комы, почечной недостаточности или просто остановки сердца. Несильно изменилась ситуация и сто лет спустя.

В малых дозах морфин необходим, и ампулы с ним должны быть в достаточных количествах во всех больницах, уверены российские врачи. Но при этом соглашаются, что одно дело, когда инъекции идут пациенту на реальную пользу. И совершенно другое, когда больной привыкает к «легкому» состоянию, начинает использовать свою болезнь для получения наркотика или «добивает» себя спиртным.

— Очень часто нам приходится выслушивать от пациентов за всю систему здравоохранения, — говорит врач Свердловского областного онкологического диспансера, пожелавший не называть своего имени. — Многие больные уверены, что мы должны, обязаны их лечить, но они забывают, что выздоровление — это совместные усилия врача и пациента. Мы можем использовать современные методы лечения, колоть морфин и т. д., но если пациент при этом будет ненавидеть весь мир и считать себя жертвой, наши старания будут тщетны. Но это, как говорится, уже другая история.