Подготовка к 290-летию уже идет, увлеченный юбилейной датой краевед давно за работой, и, говоря словами поэта, «сколько нам открытий чудных готовит…». Правда, некоторые открытия уже приводят в недоумение новым прочтением истории города, в частности, истории его архитектурного облика.

Сами с усами

«Пленные немцы оставили неповторимый след в архитектуре Урала», — пишет в «УР» екатеринбургский культуролог Дмитрий Суворов и обращает внимание читателя на Нижний Тагил. Автор утверждает, что здесь немецкие строители не просто строили здания, но, по сути, осуществили полную реконструкцию и перепланировку в масштабе города. Весь городской центр был перестроен ими практически заново, благодаря чему у города появилось своеобразное «лицо». Немецкое, надо полагать, поскольку, как пишет восторженно автор, «дизайн в духе берлинского строительного бума».

 — Ну конечно! «Сумрачный германский гений» помог нам выбраться из халуп! — иронично отозвался об «открытии» екатеринбуржца тагильский зодчий Валентин Соломеин. — Автору хочется, чтобы так было, но общеизвестно, что проектировали центральную часть нашего города архитекторы Ленгипромеза во главе с Яковом Свирским — об этом и в книгах давно написано. Проект генерального плана застройки был сделан еще в 30-х годах прошлого столетия, начавшаяся война помешала. Да, руками военнопленных построено в Нижнем Тагиле немало жилых зданий. Спасибо за труд, как говорится, но в интеллектуальном плане мы сами с усами, не хуже немцев.

 — «Здание драматического театра возводили заключенные немцы». Это еще одна, имеющая хождение среди обывателей, историческая несуразица, — говорит тагильский искусствовед, автор многих публикаций о городской архитектуре разных эпох Александра Шемякина. — Проекты здания театра хранятся в городском архиве, и немецких архитекторов среди авторов нет. Военнопленных использовали как рабочую силу, никакую эстетическую составляющую они не внесли. Авторский надзор вели Геннадий Павлович Беспамятных, наш лучший специалист, и молодой архитектор Татьяна Дрямина, выпускница Московского архитектурного института. Скульптуры над портиком здания выполнил знаменитый столичный скульптор Вучетич, а живопись плафона зрительного зала исполнили молодые художники Нижнего Тагила. Но старожилы города помнят, что место стройки было обнесено забором, как зона с вооруженной охраной. Там использовался принудительный труд заключенных — это факт.

Уже в новом веке «заговорила» находка, обнаруженная при ремонте здания драмтеатра. Металлическая плакетка гласит: «Эта надпись замурована 15 марта 1954 года не под гром оркестров и шум толпы. Но она расскажет потомству, что этот театр построен не силами комсомольских бригад, как потом будут утверждать летописи, а создан на крови и костях заключенных — рабов ХХ столетия. Привет грядущему поколению! И пусть ваша жизнь и ваша эпоха не знает рабства и унижения человека человеком. С приветом заключенные И. А. Кожин, Р. Г. Шарипов, Ю. Н. Нигматулин».

Так напомнил о себе печально известный Тагиллаг, правду о котором мы узнали лишь в конце прошлого века.

Когда открылись архивы

Сведения о лагерях для немецких военнопленных на территории Нижнего Тагила, документы, хранившиеся в архивах КГБ, долгие десятилетия были недоступны. Сегодня, не поленись краевед или журналист заглянуть в материалы Википедии — свободной энциклопедии, и может узнать, что условия содержания немецких военнопленных соответствовали всем нормам международного права. На многочисленных фотографиях, хранящихся в архиве управления ФСБ по Свердловской области, пленники отнюдь не выглядят изможденными непосильным физическим трудом, были у них силы и желание заниматься и спортом, и художественной самодеятельностью в многочисленных лагерных кружках, об этом тоже расскажут архивы. Но куда проще иным пишущим представить лагерную жизнь бывших противников полной лишений, голодной и холодной.

Тагильчане советуют таким сочувствующим подняться на Курган Памяти, есть такое священное место в городе. Там, лишь по приблизительным подсчетам, покоятся останки 25 тысяч человек, тружеников тыла, умерших от непосильной работы, от голода и болезней.

Люди сгорали свечками у своих станков», — может рассказать о тех годах бывший рабочий Уралвагонзавода Леонид Брисский, человек трудной судьбы, несгибаемый борец с историческим беспамятством. Благодаря настойчивым обращениям ветерана в органы власти начал обустраиваться Курган: старое-то кладбище оказалось под гусеницами бульдозеров, когда на его месте стали строить многоэтажки. В музее истории УВЗ фотографии и документы военной поры расскажут про 12–18-часовой рабочий день, о землянках, где жили люди, и бараках на 12 комнат, которые строили для эвакуированных всего за 10 дней. В меню заводских столовых был отвар из хвои для страдающих цингой, весной — щи из крапивы и лебеды.

Все меньше живых свидетелей этого периода нашей истории, и нет уже былой ненависти к врагу в их сердцах, хотя пережитое не поросло быльем. Но в минувшем году неожиданно разбередила сердечные раны инновация городского музея изобразительных искусств.

Простили, но не забыли

Грантовый конкурс «Музей в меняющемся мире», проводимый благотворительным фондом российского миллионера Владимира Потанина, вдохновил музейщиков на создание выставки «Солдаты.Soldiers.Soldaten». По мнению авторов тагильского проекта, он олицетворял пацифистский взгляд на войну как явление, противоречащее идеалам гуманизма. Но идея сопоставить портреты солдат враждующих армий, то есть советского солдата-освободителя рядом с солдатом вермахта, возмутила ветеранов войны.

К тому же в рамках выставочного проекта музей запустил проект-спутник «Напиши письмо тому солдату». Письма, пришедшие в музей, были проникнуты любовью к защитникам Отечества, благодарностью им. Но царапнуло душу не одного фронтовика письмо, написанное нынешней девушкой воображаемому солдату с той стороны — солдату вермахта. «Здравствуй, дорогой мой Фридрих!» (Хорошо, что не фриц — нарицательное имя фашистских захватчиков. — Т.К.) И что же пишет влюбленная Катя? «Днями и ночами работаю на заводе, прикрываю страну с тыла. Мы не враги с тобой, Фридрих, я верю, ведь любви не важны никакие препятствия. Но как тяжело оставаться верной Родине». И еще: «Я окропляю слезами детали для автомата, который, может быть, будет направлен на тебя». О том, что из шмайсера Фридриха, возможно, уже убит на фронте отец или брат Кати, она старается не думать. Любовь, понимаете.

«Враг вероломно напал на нашу Родину. Он пришел, чтобы убивать, разорять, угонять в рабство и сделать рабами оставшихся в живых. У нас не было выбора — врага нужно уничтожить», — так ответили на пацифистский уклон экспозиции бывшие фронтовики.

С солдатской прямотой они обратились с вопросом к администрации города: «Неужели всевозможные программы патриотического воспитания служат лишь завесой для переоценки ценностей? В таком случае и нас ждут в недалеком будущем недавние события во Львове, когда с защитников-освободителей 9 мая срывали награды фашиствующие молодчики. Так кого же мы воспитываем подобными проектами — иванов, не помнящих родства?».

Надо полагать, отношение к подобным инновациям впредь будет осторожнее. Принцип «не навреди!» касается не только врачевателей тел. Сегодня, когда за умы и сердца поколения нового века идет ожесточенная идеологическая борьба, история становится ее оружием. Не навредить бы, стреляя в прошлое, — будущее может отозваться невосполнимыми потерями.