Как отметил уполномоченный по правам ребенка Свердловской области Игорь Мороков, инициатива хорошая и вполне может стать началом серьезных изменений, связанных с работой органов опеки. На недавней встрече российского детского омбудсмена Анны Кузнецовой с Владимиром Путиным была затронута тема необходимости реформирования системы и формирования обновленного правового поля. Спустя некоторое время после этой встрече в правительстве и началась работа над новым законом.

– Ситуация, объективно, назрела и требует более четкого регулирования. Наш опыт показывает, что работа органов опеки должна быть направлена на поддержку семьи, реальную помощь, а не только на надзор и консультации. Да, есть недоверие к органам опеки, и это тоже подталкивает к изменению правого поля. Но я знаю их работу, вижу, как они решают задачи, и у меня сформирована презумпция доверия к ним. Сотрудники всегда тщательно взвешивают, надо ли забирать ребенка, но перегибы все же случаются, не спорю. Конечно, не должно быть случаев, когда мама обращается за помощью в органы опеки из-за того, что течет крыша, они приезжают и вместо того, чтобы помочь, просто забирают детей. Мы должны реально помогать семье, а не просто контролировать. Думаю, что новый закон поможет нам урегулировать ситуацию уже в соответствии с новыми реалиями жизни, – говорит Игорь Мороков.

Президент межрегиональной общественной организации по содействию семьям с детьми в трудной жизненной ситуации «Аистенок» Лариса Лазарева, считает, что ответственность за сохранение ребенка в семьи – это задача, которая должна решаться не только одними родителями или органами опеки. Важно, чтобы это была совместная работа. Сегодня в Свердловской области есть все инструменты, которые могут реально помочь в работе с семьей, но все это часто спотыкается с одной стороны на отсутствие твердой мотивации у родителей, а с другой – недостаточную квалификацию сотрудников опеки.

– Из тех родителей, с кем мы работаем, только около 5% совсем ничего хотят делать, они считают, что за них должны все сделать другие. В остальных случаях семьи готовы, но им нужна серьезная помощь. Когда семья к нам попадает, она находится в кризисной ситуации, но это не равняется еще тому, что семья – неблагополучная, нет, с ней можно работать, и должны быть использованы все направления помощи, прежде чем изъять ребенка. Составляется реабилитационный план, куда входит работа с психологами, юристами, соцработниками, и если со всех сторон все заинтересованы, то все будет хорошо. Но бывает ведь как: отец-алкоголик, свою зависимость не признает, лечиться добровольно не хочет, хотя у нас есть бесплатные реабилитационные центры, где можно пройти курс лечения. Или у сотрудников опеки не хватает квалификации и знаний, как правильно работать с определенной семьей – в ведомстве текучка, ресурсов не хватает и т.д. Бывают еще ситуации, когда мама не справляется с ребенком, а бабушка вместо того, чтобы ей помочь, ходит и жалуется в органы опеки. Проблемы есть и их нужно решать, – говорит Лариса Владимировна.

Что касается нового законопроекта, то Лариса Лазарева, добавляет, что самое главное, чтобы в нем были прописаны четкие критерии, по которым можно забрать ребенка из семьи. Сейчас этого нет, и сотрудники опираются на свой опыт. Причем, прописано это должно быть настолько досконально, чтобы ни у одного специалиста органов опеки не осталась никаких вариантов для собственной трактовки закона. Для этого нужно, чтобы дальнейшая работа над содержанием документа велась ни одними парламентариями, а вместе с практиками.

– Если закон заработает, важно чтобы не было перегибов, – ни в долгом ожидании решения суда, ни в том, чтобы решения выдавались потоком. Каждая ситуация индивидуальна, – заключает президент «Аистенка».

С идей индивидуального подхода к каждой семье согласна и руководитель екатеринбургского центра социально-психологической помощи детям и молодежи «Форпост» Юлия Дерягина. На ее взгляд, в большинстве случаев семье нужна лишь хорошая поддержка и помощь, изъятие ребенка – это не решение проблемы.

– Если есть угроза жизни, конечно, надо забирать. Но если речь идет об уходе или содержании ребенка, то маме, чаще всего, не хватает знаний, и ее нужно научить. Бывают разные истории, и каждый случай нужно рассматривать индивидуально. У нас, например, был случай, когда у мамы забрали троих детей, поскольку она взяла много кредитов, не могла устроиться на работу, поскольку младший ребенок не ходил в садик, и жили они все вместе в комнате в коммуналке. В итоге, при поддержке соцработников, она устроилась на работу, ей помогли сделать ремонт в комнате, детей вернули. Если посмотреть все громкие дела, связанные с изъятием, то в них в сути, семьям не оказывалось никакой поддержки. А если социальный работник поможет, научит, как ухаживать за ребенком,  организовывать быт, то забирать ребенка и не придется, – заключает Юлия Дерягина.