Был он высокого роста, здоровый, про таких говорят в народе — «коня сшибет». Родственная связь обозначена и в другой форме: «сын двоюродного брата писателя».

А вот что рассказывает житель села Иван Семенович Черемных: «Священник поставил мне в школьную тетрадь пятерку за письмо. Он преподавал русский язык и Закон Божий. Подарил мне книжку с рассказом «Серая шейка». «Это написал мой дядя Дмитрий Наркисович». И рассказывал ребятам о жизни писателя».

Так кем все-таки он приходился Мамину-Сибиряку? Эти противоречия заинтересовали исследователя. Тем более были неясности и в самой деятельности Петра Мамина. С одной стороны, он был священником походного храма на севере Верхотурского уезда. Совершал длительные путешествия верхом на лошади и пешком по топким болотам или по воде на лодке в дальние кочевья вогульских юрт. А с другой — занимался школьным образованием вогул и манси, построив для них в деревне Лача миссионерскую школу. За это получил 14 февраля 1903 года архипастырское благословение с выдачей свидетельства. Это была благодарность и за совместный труд вместе с вогулом Никитой Бахтиаровым и первосвященным архипастырем при составлении азбуки на вогульском языке с краткой грамматикой и словарем вогульских слов с переводом их на русский язык.

Но, несмотря на эти заслуги, вдруг в его миссии обнаруживают недостатки в той самой Лачинской школе, которой он заведовал. Оказалось, что там страдает обучение Закону Божьему и арифметике и заметно отсутствие дисциплины. И его отправляют служить в церковь села Большое Трифоново Ирбитского уезда.

Уроженец этого села Даниил Редькин, перевозивший Петра Мамина, рассказывает, что тот взял с собой только книги, а вещи раздал бедным. А вот жизнь его обнаруживает противоречия уже в характере: в церковь ходил редко, хозяйством не занимался, хотя ему были отведены пахотная земля и сенокосная площадь. Зато подрядчиком Мамин оказался что надо. В империалистическую войну взял четырех человек военнопленных австрийцев, зимой они рубили лес, весной сплавляли. Как говорится, использовал их на всю катушку. Исследователь выявляет и такой факт: дома Мамин бывал редко, часто ходил в Екатеринбург и другую деревню, Першина. А вот проповеди читал сильно. На сходах с мужиками порою даже ругался, вмешиваясь в мирские дела. Не чурался и светских развлечений: играл в карты и бильярд, сняв с себя церковное обмундирование. Не избежал Мамин и искушения золотоискательством. И все же о нем говорили, что был он добр, любил людей, помогал бедным.

Более всего заинтересовал Ю. Сухарева в биографии родственника Мамина-Сибиряка крутой поворот в его жизни в 1917 году. Это событие, рассказывает Юрий Михайлович, до сих пор в памяти жителей села Большое Трифоново.

Иван Черемных, например, свидетельствует, что в 1917 году, перед февральской революцией, Петр Мамин ушел из села, а в 1919 году объявился в Туринске, в должности заведующего отделом народного образования. Появление его здесь в кожаной тужурке было совсем неожиданным. А в 1920 году таким же неожиданным стало появление Мамина у трифоновцев, перед которыми он выступил с лекциями «Коллонтай и Третий интернационал». Воистину, дела господни неисповедимы, ведь в это время Петр Мамин не просто снял с себя сан священника, но и вступил в партию большевиков.

Всей этой пропагандистско-партийной и профсоюзной работой Мамин занимался вплоть до 1924 года. Потом (опять вдруг!) ушел со всех постов и занялся рыболовством. Что скрывается за этим поступком? Сам родовед находит подобный поворот символичным.

КСТАТИ

В книге «Приходы и церкви Екатеринбургской епархии» 1902 года издания церковь в селе Большое Трифоново не зафиксирована. Из справочной книжки Екатеринбургской епархии 1909 года: «Иоанно-Предтеченская церковь, прихожан 563 мужского пола, 616 женского пола, священник Петр Дмитриевич Мамин».