Этот поступок вызвал непонимание и осуждение также и у многих представителей царствующей фамилии. Вот что написал по этому поводу в дневнике князь Михаил Александрович: «Вероятно, Никки (так звали царя родные) потерял рассудок. С каких пор Самодержец Всероссийский может отречься от данной ему Богом власти из-за мятежа в столице, вызванного недостатком хлеба? Измена Петроградского гарнизона? Но ведь в его распоряжении находилась пятнадцатимиллионная армия. Все это, включая и его поездку в Петроград, казалось тогда в 1917 году совершенно невероятным. И продолжает мне казаться невероятным и до сих пор».

Тогда как в Манифесте, составленном самим царем, ясно и четко объясняются причины такого поступка: «Во имя блага, спокойствия и спасения горячо любимой России я готов отречься от Престола…» Тем не менее широко распространено мнение, что императору не хватило характера, дабы употребить силу. Но была ли в руках самодержца сила?

В те дни, когда все началось, царь сделал примечательную запись в дневнике о том, что везде трусость и измена. Что говорить, коли даже «собственный его величества» конвой, когда в Царском Селе узнали о петроградских событиях, вышел с красными бантами и пением «Марсельезы» на улицу. А в Екатеринбурге инженер-дорожник Николай Ипатьев, владелец дома, в котором была расстреляна царская семья, выразил удовлетворение по поводу случившегося. Заделался «революционером» и великий князь Кирилл Владимирович. А он, между прочим, был по закону в списке тех, кто имел право стать царем.

И это неправда, что император не попытался прибегнуть к силе. Историкам известно, что он поручил генерал-адъютанту Николаю Иванову сформировать отряд из нескольких полков и отправиться с ним в столицу для наведения там порядка. Тогда как в этой ситуации не лучшим образом повели себя силовики в лице командующих фронтами, которые должны были по определению быть защитниками самодержавия.

Вместо этого они обратились к государю и своему главнокомандующему с призывом отречься от власти. При этом проявили лицемерие, граничащее с подлостью. О чем можно судить по письму командующего генерала Владимира Сахарова.

Начинается оно за здравие: «Горячая любовь моя к его величеству не допускает в душе моей мириться с возможностью осуществления гнусного предложения (об отречении), переданного вам председателем думы. Я уверен, что не русский народ, никогда не касавшийся царя своего, задумал это злодейство, а разбойная кучка людей, именуемая государственная дума, предательски воспользовалась удобной минутой для своих преступных целей… Я уверен, что армии фронта непоколебимо стали бы за своего державного вождя…»

После чего, казалось бы, должен быть приведен список практических мер по защите «державного вождя». Но вместо этого призыв капитулировать перед «разбойной кучкой людей» с их «гнусным предложением»: «Переходя к логике разума и учтя создавшуюся безвыходность положения, я, непоколебимо верный подданный его величества, рыдая, вынужден сказать, что, пожалуй, наиболее безболезненным выходом для страны и для сохранения возможности биться с внешним врагом является решение пойти навстречу уже высказанным условиям».

Так что, судите сами, мог ли перетрусивший генералитет стать надежной опорой престола?

На кого вообще мог рассчитывать Николай II в сложившейся ситуации? Современные историки считают, что ни на кого. В частности, об этом сказал на Романовских чтениях в уральской столице признанный авторитет по этой теме историк Петр Мультатули.

По его словам, нет в русской истории государственного деятеля, последовательно очерняемого многие годы, как последний русский император. Речь идет не о разных научных оценках царствования Николая II, которые, конечно, могут быть разными, а именно о сознательной клевете и сознательном глумлении. «В течение долгих десятилетий создавался лживый образ Николая II… Слишком страшна и опасна была правда о Николае II для узурпаторов, воцарившихся в России в 1917 году. Слишком страшен и опасен был для них истинный образ Царя, которого они называли «слабым» и «кровавым», но память, о котором продолжала жить в народе. Слишком уж разителен был контраст между царской эпохой с ее процветанием и подлинной свободой и их революционной эпохой, эпохой геноцида, голода, Гражданской войны, тотального грабежа, тюрем и концлагерей».

В то же время все попытки представить доказательства вины отрекшегося царя в «антинародной деятельности» успеха не имели. И созданная Временным правительством специальная следственная комиссия подобных фактов не обнаружила. Но тем не менее ни Николая II, ни его семью из-под ареста не освободили. И это попрание справедливости поспособствовало последующей трагедии в доме Ипатьева в Екатеринбурге.

Это, в свою очередь, породило сочувствие в обществе к Романовым. Так, по результатам недавнего социологического опроса «Левада-центра», 46% россиян положительно относятся к последнему императору. И в снятом уральским режиссером Сергеем Алиевым фильме, посвященном отречению, сыгравший здесь актер Андрей Мерзликин озвучил позицию, которая многое объясняет.

По его словам, к Николаю II, который был канонизирован, нельзя относиться иначе как к святому человеку. «Последний российский император осознанно отдал свою жизнь за Родину, это подвиг. Он мог уехать, но тогда бы изменил той клятве на верность Отечеству, которому он присягнул».

Но кроме духовного подвига за царем есть и земные достижения. При нем Россия была страной с одной из самых динамично развивающихся экономик — 5% ежегодного прироста и вошла в число мировых лидеров по объему ВВП. Это в николаевские времена рубль стал полновесной валютой с золотым наполнением. А вся страна покрылась сетью железных дорог.

Разумеется, все нынешние разговоры о царском отречении ведутся не о событиях столетней давности (это лишь повод), а с целью извлечь уроки, чтобы не стать на те же грабли в современности. Ведь с прошедшим в такой форме царским отречением мы лишились возможности цивилизованно сменить «отечественную матрицу», каковой являлось для нашей страны самодержавие. И тем самым избежать последующих катаклизмов…