Но побывав на открывшейся в Екатеринбургском музее изобразительных искусств выставке «Зеркало жизни» (посвящена она бытовому жанру творчества этих художников), я ощутил, как сильно очарование небольших полотен с мрачноватым (зачастую) колоритом, незатейливыми сюжетами, простенькой (но лишь на первый взгляд) идеей.

400 лет полотна (чаще, правда, это доски) голландских мастеров — предмет вожделения коллекционеров и крупнейших музеев мира. Подборка двадцати живописных и графических работ из московских частных собраний (коллекционеры предпочли свои имена не афишировать) и выставлена в нашем музее. Они показаны российскому зрителю впервые, и именно в уральской столице есть возможность сходить в музей и «сверить впечатления».

«Малые голландцы» — явление по-настоящему уникальное. Логичный вопрос: а могли ли в мировой художественной культуре появиться, к примеру, «малые испанцы», «малые французы» и т.д.? Вряд ли, поскольку история становления голландской школы (не путать с нидерландской, существовавшей до XVII века) весьма специфична. В середине XVI века Нидерланды принадлежали испанской короне, король Филипп II жестоко подавлял кальвинистов. Южные штаты ему удалось привести в католичество (Фландрия), а вот семь северных штатов дали отпор испанцам.
Так и возникло федеративное государство — Нидерландская республика, или Голландия. Победив Испанию, Голландия стремительно превратилась в богатейшую державу. Она стала не только колониальной державой, но и первой буржуазной республикой. Кардинал Ришелье, например, был просто потрясен успехами крохотной страны: «Эта горсточка людей, владеющих клочком земли, снабжает европейские народы большинством нужных им товаров».

Нелегко это далось Голландии и, как вы понимаете, свое, национальное стало особенно дорогим и желанным — оно же выстрадано! Не пышность и торжество плоти фламандца Рубенса стали цениться в Голландии, а простота, камерность и даже кажущаяся банальность. Голландцы так устали от потрясений, восстаний и войн, что всяческие бурные исторические события остались без внимания на их холстах. Не изображения древнегреческих и римских богинь да вакханалии с участием Диониса и сатиров оказались достойны украшать замки и жилища богатых горожан, а достаточно было любой низменной (малой!) сценки из трактира или изображения крестьянского труда, чтобы вызвать восхищение.

Старая нидерландская школа со своими «колоссами» — Босх, Питер Брейгель-старший, Ян ван Эйк, Рогир ван дер Вейден, Хуго ван дер Гус — в XVII веке ушла в прошлое, на смену ей явился феномен голландской и фламандской школ. Но вот что поразительно: на каждую тысячу человек в Голландии тогда приходился один художник — нигде в мире не было ничего подобного.

Спрос на живопись в Голландии оказался просто невероятным. Современники писали: «Нет такого бедного горожанина, который не желал бы обладать произведениями живописи, предпочитая даже сокращать расходы на еду».

Да оно и понятно — отсутствовали в этой стране родовая аристократия, принцы да герцоги. Главными потребителями произведений искусства стала буржуазия, простые да зажиточные крестьяне.

Размеры картин, которым предстояло служить украшением бюргерских домов, были, как правило, невелики по сравнению с живописью для дворцов и храмов. Есть, конечно, исключения, как, к примеру, показанная на упомянутой выставке работа выдающегося фламандца Давида Тенирса Младшего «Крестьянская семья на входе в дом на фоне холмистого пейзажа». Служила в качестве десюдепорта в одном из дворцов, соответственно и размеры полотна значительны. Однако ж сюжет совсем не типичен для дворцовых панно — он как раз из тех самых малых, «низких» тем. И несет в себе далеко не простенький смысл.

[photo300]4336[/photo300]

Адриан ван де Венне «Al-Arm».

По словам куратора выставки Екатерины Журбиной, в то время в голландском искусстве сложился понятный для «посвященных» свод символов и аллегорий, с их помощью и «читались» картины. Крестьянская семья на переднем плане, горы — на заднем. Казалось бы, чего тут мудрить. Но для протестантизма горы были важным символом — и грехопадения, и неизбежных препятствий на жизненном пути. Гляньте внимательно — дорога вьется среди холмов, и ведет она обязательно к храму. Казалось бы, всего-то сельский пейзаж населили не пастушками и козлоногими сатирами, а крестьянами, но смысл и энергетика в таких работах меняются кардинально. Вот почему во всей Европе на творения малых голландцев и фламандцев возник не прекращающийся и по сей день ажиотаж — особая в этих картинах энергетика.

Голландцы работали артелями и в одиночку, писали натюрморты, пейзажи и бытовые сценки — крестьянские и типично бюргерские. Вспомним «Молочницу» великого Вермеера Дельфтского. Куда уж проще сюжет. Но выполнена картина на гениальном уровне, впрочем, как и все, что сотворил Вермеер. Искусствоведы до сих пор не могут прийти к единому мнению — надо ли относить его к «малым голландцам», настолько он недосягаем и неповторим. Да и работ после себя оставил всего 35 (еще пять под вопросом), всего по две картины в год писал, зато каждая — шедевр мирового уровня. Вот и стоят особняком Рембрандт, Хальс и Вермеер — «золотой век» голландской школы.

Достижения всех троих оказали колоссальное влияние на собратьев по ремеслу, включаемых в круг «малых голландцев». Мягкая золотистая светотень, так характерная для Рембрандта, стала использоваться и другими мастерами. Например, в картине Давида Тенирса Младшего «Два курильщика у камина» изображен парень, сидящий лицом к очагу. В одной руке он держит трубку, в другой — бокал с хмельным напитком… На лице — релакс (толк в таких вещах голландцы, похоже, понимают еще с XVII века), отрешенность, чуть видимой змейкой вьется тонкая струйка дыма... Все просто, но каков колорит!

Особое отношение у голландцев к изображению женщин. Оно, собственно, недалеко ушло от средневековых назидательных трактовок дам в виде «сосудов греха». Обращают на себя внимание работа Франса Франкена Младшего «Шабаш» и его же рисунок «Сцена в борделе». Тут важны не живописные достоинства, а назидательность, подтекст.

А сколько его в бытовых сценках Андриана ван Остаде, Адриана Браувера, Бартоломеуса Моленара, Янса Дюсарта… — их можно рассматривать подолгу. Маленькие полотна становятся большими открытиями, они приучают видеть, чувствовать, любить искусство и понимать его. Пища для ума становится бальзамом для сердца.

[photo]4335[/photo]

Екатерина Журбина рассказывает о полотне Давида Тенирса Младшего «Крестьянская семья у входа в дом на фоне холмистого пейзажа».

Фото Екатерины ПЕРМЯКОВОЙ.