...«Посмотри в глаза своей шубе», «Красота не требует жертв», «Остановите убийство животных».

Двигалась колонна от улицы Свердлова до Плотинки, не вызывая у прохожих особого интереса. Это позволило «зеленым» сделать вывод: «Количество людей на акции — показатель того, сколько у нас людей, выступающих за гуманное отношение к животным!» Однако возможно и другое объяснение слабой реакции публики — насколько объективны требования общественников, особенно в условиях уральской зимы?

— Каждый год с первым снегом у нас наплыв покупателей, — рассказывает продавец-консультант одного из меховых бутиков города Мария Елисеева. — Шубы покупают каждый сезон, хотя в кризисное время народу тоже меньше. Наша погода не позволяет игнорировать меховые изделия. Есть искусственный мех, кожа и экокожа, тинсулейт, синтепон, флис и многие другие технологичные и современные материалы, но ничто не может заменить мехового тепла, ничто не заменит кожаной обуви, в которой нога согрета, кожа дышит, не потеет.

Но, оказывается, вместе с преимуществами кожа довольно вредна.

— Только представьте, какую химию нужно применить для того, чтобы кусок плоти не начал разлагаться на плечах покупателя, — говорит производительница искусственных шуб Ольга Богоявленская. — В меховой промышленности используются такие яды, как формалин, формальдегид, хлороформ. Это вредно для человека, это может вызывать мигрени и аллергию.

Ольга сама в прошлом меха обожала. Но однажды в поисках очередной шубки в Интернете наткнулась на видео, которое сняли зоозащитники на пушной фабрике. Теперь даже кожаную обувь не носит, говорит, в искусственной «ноги потеют, но терплю».

— Самый лучший по качеству мех — это содранный заживо, так как животное умирает медленнее, не выбрасывая большое количество адреналина, — продолжает девушка. — Такой мех стоит дороже, носится дольше. Популярные методы забоя — пропускание тока через тело животного, когда один электрод цепляется на пасть, а второй вставляется в анальное отверстие, используются также дешевые яды и газ, которые плохи тем, что животное умирает долго и в муках.

Ольга не призывает отказаться от кожаной обуви тех, кому только в ней и дышится. Обувь шьется чаще по остаточному принципу, например, в дело может идти кожа свиней, коров, коз из мясоперерабатывающей промышленности.

— Ту же норку убивают только ради шубы, а труп выбрасывают, — поясняет Ольга. — Не каждая звероферма имеет крематорий, поэтому трупы гниют на близлежащей территории, отравляя воздух, уничтожая экосистему.

До своей смерти животные живут на ферме несколько месяцев. Лисы, норки, еноты находятся в тесных клетках с решетчатым полом, который режет им лапы. Единственное их занятие — тупо ходить туда-сюда, пытаясь избавиться от стресса. Воздух, которым дышат эти животные, отравлен постоянными испарениями фекалий и мочи, собирающимися под клетками. Замкнутое пространство, теснота, грязь приводят к тому, что у животных развивается невротическое состояние. В общем эти звери — всего лишь безликие единицы, находящиеся в пожизненном заключении на фабрике смерти.

Диких животных тоже могут отлавливать на продажу. Когда зверь попадает в капкан, стальные зубья мертвой хваткой захлопываются на его лапе (морде, хвосте, крыле), дробя кости, мышцы и вызывая невыносимую боль. Если животное осталось в живых, охотники не стреляют в него, чтобы не повредить мех. Животных бьют по голове, раздавливают им грудь, сворачивают шею или наступают на горло и душат их. Если в капкан попала собака, кошка, птица, грызун или другое животное, мех которого малоценен, охотники зачастую их просто выбрасывают.

— В какой-то момент я поняла, что одними только маршами ситуацию не изменить, — рассказывает Ольга. — Зверофермы — это бизнес, который может победить только бизнес. Мы изготавливаем шубы из искусственного меха, которые не уступают по качеству натуральным изделиям и даже более экологичны и экономичны в цене.

Впрочем, показательно — за последние годы «ВИТА», крупный Центр зоозащиты в нашей стране, который и занимается организацией различных акций, успел сделать немало, чтобы отношение к правам животным в обществе изменилось в лучшую сторону. Так, усилиями центра в России запретили забой бельков. Знаковым был отказ 11 российских вузов от жестоких тестов на животных и замена их в учебном процессе на инновационные муляжи. А вот полностью убрать из обихода меховые изделия удастся не скоро. И главный аргумент в этом — 40-градусные российские морозы.

— Акции за отказ от меха животных в одежде проходят по всей России, даже в самых холодных местностях — Новосибирске, Чите, — рассказывает зоозащитница Мария Усенко. — То, что в шубе теплей — миф. В реальности теплопроводность меха гораздо ниже, чем многих других материалов. К примеру, вы не встретите ни одного альпиниста в меховой шубе. Вообще стоит заговорить об отказе от меха и мяса — все сразу вспоминают жителей Крайнего Севера, это любимый прием демагогов. При этом коренных народов Крайнего Севера, для которых никогда не было альтернатив меху животных, — чуть больше 50 тысяч человек! Так что суждения вроде — «чукчи всегда носили мех» — не более чем жалкая попытка оправдать свои пороки.

— Трудно будет полностью прекратить производство меховых изделий, — рассуждает завкафедрой зоологии УрФУ Владимир Вершинин. — У человека всегда есть выбор — носить шубу или нет. Эти животные на звероферме предназначены человеком специально для использования. А вот против охотничьего промысла ради забавы я категорически против. Как против и полного отказа от мяса. Взрослый человек вправе сам решить, быть веганом или нет. Но кормить своего ребенка исключительно растительной пищей без натуральных белков, незаменимых аминокислот — это угроза его здоровью и развитию.

Именно из-за явных перегибов «зеленых» по поводу вегетарианства инициатива против меха также воспринимается несерьезно. В стремлении избавиться от меховых изделий общественники могут зайти далеко — выпустить животных из клеток и оставить на погибель, напасть на человека в шубе или дубленке, сорвать с него одежду или испачкать ее. Особенно агрессивны зоозащитники на Западе. В России было несколько случаев, когда на московских фермах выпускали пушных на волю. Чаще все-таки при таком раскладе «нападавшие» забирают животных к себе домой.

— Думаю, Россия еще не скоро придет к тому, что от кожи и меха надо отказаться, — заключает продавец Мария Елисеева. — У нас, даже если пуховики покупают, часто выбирают с опушкой из натурального меха для красоты.

«Зеленые» не сдаются, они берут пример с таких стран, как Израиль, Великобритания, Ирландия, Швейцария, Австрия, Хорватия, Швеция, Дания, Нидерланды, Германия и Италия, в которых полностью или частично запрещено производство меха животных. Пока писала материал, посчитала в уме, сколько же у меня в шкафу меховых и кожаных изделий. Итак, шапка из кролика, из лисы, лисья дубленка, кожаные перчатки, сапоги. Поняла, ношу все это не потому, что греет, а потому что выгляжу краше. У меня еще сравнительно скромная коллекция, а кто-то держит дома норковые ковры и пледы. В общем слова продавца об опушке для красоты меня убедили — люди чаще берут меха только потому, что маркетологи пропагандируют: мех — это статусно и «богато».