Так случилось и в этот раз, когда кропотливая исследовательская работа в богатейших фондах вдруг привела к желанию показать уникальное искусство первой пятилетки. Почему бы и нет? Так и родилась идея выставки «Передовая передового. На стройке новой жизни Урала».

Тем более что искусство того периода, жестко ограниченного временными рамками первой пятилетки, поистине уникально. Аналогов ему нет. Оно и объяснимо — это открытия импрессионистов можно «эксплуатировать» целый век, с «первой пятилеткой» номер не пройдет. И это вопрос не формы, а содержания. В том и уникальность, уточняет искусствовед Ирина Кудрявцева.

Первый пятилетний план был принят в 1928 году. В это время, по сути, и строилась страна. Это сейчас мы потребляем то, что начинало создаваться именно в те годы, а тогда все было с нуля.

И время-то какое! Произошел коренной перелом в развитии государства. Старая система ушла, новая только нарождалась. НЭП свою роль уже сыграл, его время уходило в прошлое, что бы там ни говорили в его защиту Бухарин с Томским. Восторжествовала другая идеология — сделана ставка на индустриализацию, именно тяжелая промышленность должна была стать локомотивом, который потянет за собой всю экономику.

Вот она, революционная идея! Вот он — огонь в глазах и самоотверженность всех граждан молодого советского государства. Та самая передовая. Закипела жизнь по всей стране, особенно на Урале, которому предписано было стать промышленным сердцем Советского Союза — Свердловск, Кизел, Магнитка, Березники, Нижний Тагил, Златоуст… Вырастающие прямо на глазах промышленные гиганты потрясали воображение, труд рабочего воспевали поэты и живописцы. Еще бы — первая пятилетка была выполнена всего за четыре года и три месяца!

Ничего подобного доселе не было в истории страны, ничего подобного никогда и не создавала «кисть художника», на холсте и бумаге рассказывающего о героике своего времени. Кстати, это было время еще и культурной революции. Сотрясавший некогда устои авангард уходил в прошлое, а время соцреализма еще не наступило. Шла ожесточенная борьба между творческими группировками. Ультралевые революционные инициативы находили все меньше поддержки, пояснила Ирина Кудрявцева, нарождалось новое советское реалистическое искусство, появился изобразительный репортаж.

На периферию потянулись изобригады. Столичные художники отправились на передовую страны — а она была именно на Урале, — чтобы стать свидетелями и летописцами трудовых подвигов. На свет появилось множество холстов, набросков, эскизов, на которых мы видим, как с первой забитой сваи появлялись фабрики и заводы, как поэтизирован труд шахтеров, металлургов, клепальщиков… Важно понять следующее: здесь нет ни слова фальши и намека на лукавство. Страна этим жила.

Долгое время официальное искусствоведение смотрело несколько свысока на созданное в тот период, находя его приземленным, незаконченным, несовершенным… Но времена меняются.  Эти сокровища долго ждали своего часа в запасниках музея. Большинство из них несколько десятилетий не показывали публике, много творений вообще не выставлялось, требовалась атрибуция, реставрация, но прежде всего — понимание.

Кстати, вот что обращает на себя внимание. Найденные в запасниках творения (слово «найденные» употребляю условно, они никуда и не девались из фондов, просто удалось посмотреть на них совсем под другим углом) дали толчок для создания группы единомышленников, которые и решили претворить в жизнь идею презентации коллекции отечественной живописи и графики 1920-х — 1930-х годов.

К Ирине Кудрявцевой подключились современные художники, они с азартом начали изучать архивы. Не все получалось поначалу, художники даже совершили длительную поездку по тем маршрутам, которыми следовали культбригады первой пятилетки, и посмотрели на свой Урал их глазами. Это многое дало к пониманию уникальности того времени. Поэтому и включение произведений современных авторов (Кристина Горланова, Саша Салтанова, Артем Сурков, Анастасия Богомолова, Сергей Рожин, Сергей Потеряев, группа ЖКП) в экспозицию «передовой выставки» стало уместным и выглядит органично. Здесь все работает на то, чтобы зритель невольно создал свою историю индустриализации, походив по залам музея на Воеводина — историю ведь надо оживить внутренним участием, как же без этого.

Василий Хвостенко, Ярослав Титов, Евгений Львов, Федор Модоров, Александр Шипицын, Иван Ивановский — большинство имен станут открытием для зрителя. Есть и известные мэтры — Борис Иогансон, Александр Древин и Надежда Удальцова. Портреты, пейзажи, наброски карандашом, тушью и сангиной, инсталляции, архивные документы… А об одной из центральных работ экспозиции мне хочется сказать несколько слов особо — это небольшая гуашь Федора Модорова «Ударники Коммунистической Краснознаменной электропечи им. «Уральского рабочего». ВИЗ, 1931 год». Бригада, изображенная Модоровым, совершила невероятный трудовой прорыв, о них писала наша газета в 1931 году, передовицы пестрели их именами, люди выражали неподдельное восхищение героями. Как и автор, создавший необычный миксованный портрет с элементами коллажа, ставший своего рода визитной карточкой выставки.

Хоть и говорят создатели вернисажа, что это выставка о художниках, созданная художниками и для художников, лично у меня появилось ощущение, словно я соприкоснулся в том числе и со своей личной историей — так близки и понятны стали образы далекой эпохи первой пятилетки.

КСТАТИ

По итогам первой пятилетки, производство тяжелой промышленности выросло почти в 3 раза, а машиностроения — в 20 раз. Конечно, тяжело далась людям эта пятилетка. Но никто не жаловался, все были горды результатами своего труда. Удалось достигнуть финансовой независимости СССР. Новая держава семимильными шагами укрепляла свой статус в Европе.

Тут был бы уместен такой лозунг: «Главное — начать!». Именно в это время появляется множество призывных плакатов, отражающих главную цель и самобытность советского народа. Художники старались…

[photo]4157[/photo]