— Сталин был инструментом, который использовали для нашего вразумления, для определенного искупления. Потому что нагрешили много: наубивали, храмы посносили, священников порасстреливали. И в качестве кнута был послан Иосиф Виссарионович.

Естественно, при такой постановке вопроса — депутат Ямпольская считает неправильным хулить 1937 год…  

По всей видимости, на наших глазах рождается новый подход к ресталинизации. Хотя на самом деле назвать его новым было бы не совсем верно. Едва ли не впервые мысль о том, что для ленинской гвардии, повинной в зашкаливающих, неслыханных преступлениях против собственного народа, Большой террор явился своеобразной, извращенной, но реальной формой исторического возмездия — высказал А. Солженицын на страницах «Архипелага ГУЛАГ». Вот тот самый отрывок: «История все-таки знает иногда возмездие, какую-то сладострастную позднюю справедливость, но странные выбирает для нее формы и неожиданных исполнителей. И если на молодого Тухачевского, когда он победно возвращался с подавления разоренных тамбовских крестьян, не нашлось на вокзале еще одной Маруси Спиридоновой, чтоб уложить его пулею в лоб, — это сделал недоучившийся грузинский священник через 16 лет…». Впоследствии эту же мысль повторили Виктор Суворов, Марк Солонин, Юрий Фельштинский и ряд других исследователей «альтернативной» направленности. Так что современным сталинистам оставалось только протянуть руку и… украсть идею.

Так, значит,  Ямпольская и прочие сталинисты правы? Ни в малейшей степени. Потому что сходство их концепта с мыслями, высказанными Солженицыным, — чисто внешнее и поверхностное. На самом деле в рассуждениях такого рода совершается несколько характерных смысловых подмен, которые извращают идею и направляют ход мысли в ложное русло.

Прежде всего,  насквозь лжива попытка отождествить Большой террор только с преследованием большевиков. Да, 1937 год прошелся по ним паровым катком, и в ходе той резни «ленинская гвардия» — равно как и большая часть кадрового офицерства Красной армии с опытом Гражданской войны — были физически уничтожены. И, кстати, во все постсталинские годы сознательно проводилось внедрение в сознание именно такого отождествления… Но достаточно перечитать любую, взятую наугад научную, художественную и мемуарную литературу о тех страшных годах, чтобы убедиться: даже в «классическом наборе 37 года» коммунисты не составляли большинства: вместе с ними под топор шли практически все — из всех социальных слоев, профессий, без разбора пола, возраста и национальности. Их всех — за что? Или тоже «кара Господня»? А как быть с жертвами Сталина до 1937 года, скажем, с мясорубкой коллективизации и голодомора, справедливо названными Солженицыным «этнической катастрофой»? А в Гражданскую войну Сталин  попом в храме служил или все-таки творил красный террор вместе со всеми?

К тому же, даже приняв концепт о преступности большевиков и справедливость возмездия над ними, — Иосифа Виссарионыча как «главного режиссера» беспрецедентной резни собственного народа этот факт нисколько не оправдывает. И сам Солженицын, не сочувствуя ленинцам, Сталина считал именно «мясником», и никак иначе.

С религиозной колокольни, кстати,  рассуждения Елены Ямпольской тоже не выдерживают критики. Даже на Вселенских соборах высшие иерархи церкви, многие из которые впоследствии были канонизированы,  к подобным заявлениям относились с крайней настороженностью …

Идея, высказанная депутатом, имела бы смысл только в одном случае: если бы Сталин, уничтожив большевиков, отверг их человеконенавистническую идеологию и реально восстановил историческую Россию. И прекратил бы истребление собственного народа. Поскольку же все в истории нашей страны  произошло совершенно иначе — все подобные разговоры не вызывают ничего, кроме брезгливости. Потому что прав был известный общественный деятель конца ХХ века Ю. Карякин: «У палачей заслуг нет»!