Вообще-то он был директором Екатеринбургского отделения «Всеобщей компании электричества». И его работа была не просто хороша, она была суперприбыльной. Так что к революционным событиям 1917 года в его именном ящике-сейфе в Сибирском банке скопилось довольно изрядное число изумрудов.

Но все в одночасье исчезло. 12 января 1918 года новая власть большевиков выпустила постановление «О золоте и платине», установив монополию на хранение и торговлю драгоценными металлами в стране. А в Екатеринбурге создали «комиссию по изъятию ценностей у городской буржуазии». Возглавил ее 22-летний Петр Афанасьев — крестьянский сын из села Таватуй.

Ему, выпускнику Уральского горного училища, была доверена работа по вскрытию сейфов Сибирского банка, располагавшегося на главной площади Екатеринбурга. Там в подвале была стальная несгораемая комната, которую и предстояло опустошить. В газете «Уральский рабочий» несколько раз публиковались объявления-приглашения к владельцам ячеек «присутствовать при ревизии». Даже обещалось возвращать имевшиеся в сейфах документы и семейные сувениры.

Естественно, экспроприация превратилась в огромный скандал, который «урегулировали — препровождая возмущавшихся для бесед в Чрезвычайную комиссию большевиков». Но самый большой скандал случился с председателем съезда горнопромышленников Владимиром Ивановичем Европеусом. У него, бывшего Пермского вице-губернатора, обнаружилось несколько десятков пудов художественных изделий из серебра, которое и изъяла новая власть. Правда, в постановлении 1918 года ничего не говорилось о серебре, но произведения искусства были настолько «красивые», что их тоже экспроприировали.

У посольского работника Пикерсгиля, несмотря на протесты иностранных посольств, национализировали не только изумруды, но и найденные три платиновые монеты в 3, 6 и 12 рублей, чеканившиеся при императоре Николае Первом из первой найденной на Урале платины. Их весной 1918 года отправили в музей Уральского общества любителей естествознания, благодаря чему они и сохранились.

А вот остальное золото и платина были отправлены на переплавку в форсуночные печи местного отделения Азовско-Донского банка. Все конфискованные предметы были описаны и учтены большевиком Дмитрием Одинцевым — руководителем местного отдела драгоценных металлов, и через Золотосплавочную лабораторию Екатеринбурга «эвакуированы в столицу».

Ну а местным любителям драгметаллов пришлось довольствоваться новым постановлением. С 15 января 1918 года, в России разрешалось производить только золотые обручальные кольца, крестильные кресты на два грамма, серьги и брошки не более 8 граммов, а также браслеты и цепи не более чем 25 граммов. Из золота же высших проб разрешалось изготавливать лишь уникальные медицинские и технические принадлежности.

[photo300]3914[/photo300]