По словам Сигарева, «в министерстве культуры нам как-то показали 500 доносов, которые пришли им на почту с требованием запретить «Страну ОЗ». Люди пишут: «Мы так не живем, мы не такие, мы хорошие». А что им на это ответить? Значит, не про вас кино, и все». На вопрос, почему часть людей не принимает фильм «Страна ОЗ», у Сигарева есть свое объяснение: «Чем хуже живет общество, тем неправдоподобнее кинематограф. Таков запрос общества. А весь этот артхаус, социальное, проблемное кино — на него есть запрос в благополучных странах. Нашим же нужны сказочки... Но мы, создатели этих фильмов, — не лекарство, мы — боль».

Евгений Ройзман, снявшийся в фильме Сигарева в образе самого себя — в роли мэра города, прокомментировал происходящее: «Люди видят мир по-разному. Кому-то показалось, что в фильме много грязи. Я грязи не увидел. Думаю, что фильм о Родине и о любви. Что касается жалоб… Все люди свободны: не хочешь смотреть — не смотри». Напомним, что «Страна ОЗ» стала главной предновогодней комедией. Ее героиня — девушка по имени Ленка, которая приезжает под Новый год в большой город в надежде устроить свою судьбу. Этим, казалось бы, обычным праздничным вечером она даже не подозревает, что ее ждет: провожая Ленку на работу в киоск, зрители видят панораму русской жизни в разгар встречи главного национального праздника...

Стоит также отметить, что лента Сигарева получила целый пакет наград: на «Кинотавре» — премия имени Г. Горина за главный сценарий и приз Гильдии киноведов и кинокритиков, на ММКФ «Лiстапад» в Минске — диплом «За высокую художественность звукового решения», на «Нике» — премия за лучшую женскую роль второго плана (Инна Чурикова)…

Фильм может нравиться или не нравиться — такова «се ля ви» применительно к любому произведению искусства. Эстетика ленты — на большого любителя, в классической манере гипернатурализма пресловутой «уральской школы», я лично не отношу себя к поклонником данного направления в целом. Но субъективные симпатии и антипатии в восприятии применительно к конкретным эстетическим феноменам — это одно, а до боли «совковая» манера сразу и непременно требовать запрета любого художественного факта, который непонятен или тем более ощущается как чуждый — это совсем другое. Участие же в антисигаревской кампании Жириновского, на мой взгляд, и вовсе узловой момент происшедшего: инициативы в травле художников — это уже наше «проклятое прошлое», знакомое до боли…

Общеизвестный прецедент — провал оперы М. Глинки «Руслан и Людмила» по ничтожному поводу: во время спектакля присутствующий на нем Николай I получил какое-то срочное известие из Зимнего дворца и экстренно покинул театр. Он даже не подумал, что «холуи сыграют хозяина»: аристократическая и чиновная часть публики приняла императорский отъезд за выражение неудовольствия по отношению к Глинке и как одобрение обструкции — которую тут же и организовали… В советское время достаточно вспомнить печально известные сталинские постановления 1946 и 1948 годов, а также скандальный визит Хрущева в Манеж…

В деле с фильмом Сигарева поражает еще и примитивность восприятия недовольной части зрителей. В самом деле: ну кто сказал, что в искусстве показ каких-либо сюжетных реалий непременно должен быть фотографическим отражением реальности? Салтыкова-Щедрина в свое время упрекали за «искажение русской истории» в «Истории города Глупова» — как будто великий сатирик собирался там описывать «русскую историю»! Да, не было в нашей истории никаких Ламврокакисов, Фердыщенко, Бородавкиных, Брудастых и Прыщей — хотя многие подробности черных страниц российского прошлого узнаются у Щедрина мгновенно. В Грустилове все сразу узнали Александра I. А подробности женского правления в эпоху дворцовых переворотов с легкостью «реинкарнируются» в фантасмагории смен глуповских правительниц — от бесноватой Ираидки до французской авантюристки Бланш-Гондон… И свифтовские Лилипутия и Бробдингнег были, по удачному выражению критики, «антимирами доброй старой Англии». Как и Макондо у Маркеса — символическим миром Колумбии. И платоновский Чевенгур — парадоксальный иероглиф СССР. И умирающий Советский Союз узнается как образ, но не как зеркальное отражение (!) в «Зияющих высотах» А. Зиновьева — когда мы читаем о городе Ибанске, учении «ибанизм» и вожде народов Заведующем Ибанском. Каждый художник вправе видеть и переосмыслять реальность в собственной символической системе, любое индивидуальное видение мира — символическое, а не «фотографическое».

Но даже если творец живописует действительность в безжалостной реалистической или даже натуралистической манере, является ли это оправданием народного зрительского возмущения? Ни в коем случае. «Надо, чтобы общество увидело себя и ужаснулось», — так определил высшее назначение литературы А. Чехов. Уже не говоря о том, что и «реализм» у каждого автора — разный. Общество должно быть только благодарно художнику хотя бы за диагноз самому себе.

[youtube]YwikMh1G2WY[/youtube]