Как писал знаменитый российский геолог академик Григорий Петрович Гельмерсен в своих путевых заметках, «незадолго до моего приезда в Екатеринбург там проходил процесс, и не по делу отдельных воров, а в связи с раскрытым подземным монетным двором, где из ворованного золота чеканили тончайшие голландские дукаты и пускали их в оборот».

И это, как я полагаю, было одной из причин, почему на Екатеринбургском монетном дворе так и не стали делать золотые монеты, а только медные. Уж больно много неучтенного драгоценного металла ходило по уральской столице. И чуть ли не в каждом доме имелись золотые вещицы от нелегальных ювелиров.

Да и трудно было удержаться, когда золото валялось чуть ли не под ногами. Многие из речушек и ручейков, протекающих через город, оказались золотоносными. На Малаховке, Акулинке, Черной, Монастырке, Ольховке прииски росли как грибы. А хозяева заложенного на Мельковке прииска озолотились в прямом смысле этого слова.

Что власти, разумеется, не могли вытерпеть и забрали промысел в казну. Золотоносного песка хватило на 12 лет работы. Но старатели мыли здесь золото чуть ли не до Великой Отечественной войны. И прекратилось это занятие из-за того, что Мельковку заключили в трубу и убрали под землю. Но если реализуются современные планы по возвращению реки на поверхность, то не исключен новый всплеск золотоискательства.

Кстати, многие горожане не ограничивались промывкой песка на Мельковке и других городских водоемах, а открывали прииски далеко в Сибири, становясь настоящими золотопромышленниками. Но, кроме всех известных Рязановых, Расторгуевых, Зотовых, Харитоновых и других, были и те, для кого золотодобыча была, так сказать, факультативным занятием, своеобразным приработком. И самыми активными в этом плане были городские педагоги.

В частности, преподаватель французского языка в Екатеринбургском реальном училище Александр Викторович Пинель-де-Граншан. Этот французский дворянин появился в городе в 1882 году и уже через два года подал заявку на золотоносные площади в Березовской и Каменской дачах. А в самом конце 1885 года основал прииск в Монетной даче, назвав его «Рафаэлевским». Как удалось проследить, и в дальнейшем от золотых дел он не отошел

Его примеру последовал преподаватель немецкого языка в 1-й женской гимназии Екатеринбурга Конрад Конрадович Отт. По архивным документам Уральского горного управления на торгах, которые состоялись 8 февраля 1898 года, он претендовал сразу на 16 золотых приисков, но ему досталось всего 6.

В то же время в этом бизнесе ухо надо было держать востро, прежде всего из-за повального воровства драгоценного металла на приисках. Масштабность и, главное, организация системы, через которую украденное переправлялось в Москву, Бухару и другие места, вынудили императора Николая Первого учредить специальную комиссию во главе с графом Павлом Кутайсовым. Спустя короткое время его сменил на этом посту статский советник Дмитрий Пасенко. Вот он и развернулся.

Всего лишь за год было арестовано более 500 человек. В поле зрения следствия оказались, помимо Екатеринбурга, Невьянский, Нижнетагильский, Уфалейский, Кыштымский заводы. В отчете за первые пять лет следствия Д. Пасенко описал технологию хищений: «При промывке на казенных и частных заводах, отыскивая самородки, собирают оные и зарывают до времени в землю…. Они никогда не держат золота дома, опасаясь от начальства внезапного обыска. А потому, ежели оное у кого и есть, то хранится в земле в известном ему месте».

Но это первое звено расхитителей, среди которых важную роль играли так называемые непременные работники. Они формировались либо путем рекрутских наборов, либо припиской населения ближайших сел и деревень. Задействовались они на вспомогательных работах, большей частью связанных с перевозкой. То есть в отличие от приисковых рабочих имели свободу передвижения, что и определяло их место в схеме хищения золота.

Вторым звеном были те, кто трудился на золотопромывальных фабриках «Похищаемое золото прятали в обувь, за пазуху, в рукава, в рот, между пальцев, в волосах, — сообщается в отчете. — А при поимках их нарядчиками и даже часовыми откупались от них деньгами. Многие для прикрытия друг друга составляли в нескольких человеках товарищество и, похитя в вашгердах (промывочное устройство в виде наклонного стола с бортами; применяется для доводки концентратов и промывки песков, содержащих благородные металлы. — В. К.) золото, залепляли его в глину, выбрасывали из фабрик в окошки и по смене, когда уже обысков им не делается, уносили».

Еще одним каналом поступления нелегального золота были хитники. Сейчас бы их назвали «черными старателями». Они по одним им известным приметам искали драгоценные металлы. И если находили, то «снимали сливки». А добытое сдавали, разумеется, не в казну, а перекупщикам.

На Урале образовалась даже особая каста преступников, которые охотились на тех, у кого было много золота. А насколько много, можно судить по нашумевшему в 1831 году уголовному делу об убийстве главного механика Горного правления англичанина Осипа Меджера. Он приехал в Россию незадолго до войны с Наполеоном с предложением построить на Урале механическую фабрику и обучить русских мастеров. Под это ему был выделен безвозмездно в собственность участок казенной земли в Малом Истоке, который тогда назывался заимкой.

А в 1824 году на этом участке нашли невероятно богатые залежи драгметалла: из каждого фунта (96 золотников) золотого песка получалось после переплавки 93 золотника чистого золота. Это и привлекло к нему внимание лихих людей. В результате Меджера зарубили топором вместе с охранником в принадлежащем ему доме. При этом были похищены почти два пуда золота стоимостью 80 тыс. рублей.

Но в конце концов поймали и заказчика, и посредника, и непосредственных исполнителей преступления. Заказал англичанина екатеринбургский купец Петр Дмитриев по кличке Марянич, который выслеживал тех, кто хранил золото, и наводил на них свою банду. Но, несмотря на тщательно продуманный план ограбления Меджера, купец все-таки был разоблачен, публично бит плетьми, клеймен и сослан на каторжные работы в Сибирь.

Почти все ворованное золото попадало к перекупщикам. И в материалах расследования сенатской комиссии описано, как это происходило. «Когда удавалось рабочим похитить золота позначительнее количество, то, условясь с покупателями, нередко сходились с ними в полях и лесах и там продавали похищенное, — выяснили следователи. — У непременных работников купцы и мещане покупают золото более по знакомству. Покупающие передают оное на время без цены другим верным и надежным покупателям. Цена оному уже устанавливается по приезде купцов из Москвы и других мест — за фунт от 700 до 1000 рублей».

Раскрыты были также имена и главных перекупщиков. «Обращает на себя внимание …екатеринбургский купец Никифор Старцев. Уличается 13 человеками, но как видно желая удержать на будущее время связи, при всех уликах сделал запирательство».Установлен комиссией и основной покупатель краденого золота на юге: «Некоторые отвозят оное на Оренбургскую линию, где главный покупщик оного купец Семен Иванович Зарубин».

Но вот что любопытно: узнав имена тех, кто скупает золото, комиссия не спешит их арестовывать. Думаю, что главной задачей было не прекратить воровство золота, это как с ветряными мельницами воевать, а не допустить налаживания подпольного производства золотых российских монет. Трудность же была в том, что и золото на них шло той же пробы, что и на находящиеся в обращении, и вес их был идентичен.

А намерения чеканить частным образом золотые монеты были. Об одном таком случае рассказывает известный историк, большой знаток старого Екатеринбурга Николай Корепанов. Речь идет о золотых дел мастере Григории Шелудякове, который искал выход на тех, кто бы ему изготовил машину для производства империалов. О чем немедленно ушло сообщение российскому министру финансов.

Сдавали же тех, кто собирался обзавестись собственным монетным двором, перекупщики. Потому что обойти их было невозможно, так как только у них можно было найти достаточное количество золота для подобного дела. А они тут же сообщали о таких «предпринимателях» полиции. Насколько же эффективно действовала эта система, можно судить по тому, что на Урале так и не появилось поддельных отечественных монет из золота.

Хоть «золотую лихорадку», поразившую Екатеринбург, и принято ругать, но не будь ее, то и история уральской столицы сложилась бы по-другому.

Прикоснуться к истории «Уральского Рабочего» можно уже сейчас в iPad-приложении iАрхив и на сайте iarchive.uralsky-rabochi.ru