«Нику» получили сам режиссер и исполнитель главной роли, артист театра имени Моссовета Иван Колесников. Новая картина — экранизация нескольких рассказов Сергея Довлатова из сборника «Компромисс».

Признаюсь, я не принадлежу к поклонникам Говорухина-политика. Но, как представляется, фильм Говорухина — тот редчайший случай, когда художник полностью одержал верх над политиком. Ибо картина — невероятно талантлива, оригинальна и абсолютно «не в тон» современному идеологическому тренду. Можно сказать: в современных условиях она имеет все шансы смотреться как вызов.

…«Конец прекрасной эпохи» — это цитата из стихотворения Иосифа Бродского. «Прекрасная эпоха» — это постсталинская оттепель, десять благословенных лет относительной свободы. Эпоха, породившая все формы позднесоветской духовно-художественной культуры, столь великой в своих проявлениях, подарившей миру стольких гениев… В тот момент, когда начинается кинематографическое действие, эта эпоха уже ушла в прошлое — неистовый Никита Сергеевич свергнут, у власти Брежнев. Но обаяние свободы еще не ушло, пьянящий глоток вольности еще у всех на губах, да и настоящего липкого страха (как при Сталине) уже нет и не будет — и творческая интеллигенция наслаждается возможностью относительно безопасно вести пряную рискованную игру с властью. В этой странноватой атмосфере и разворачивается почти сюрреалистическая фантасмагория экранного действа.

Главный герой ленты — молодой, талантливый и напористый писатель Андрей Лентулов, в котором почти безошибочно узнается его альтер эго — сам автор литературной первоосновы, Сергей Довлатов. У него уникальный жизненный опыт, готовый перелиться в творчество: дебютирующий литератор в армии служил охранником лагерей, повидал страшную изнанку советской жизни, лично пообщался с «туземцами Архипелага» (по выражению Солженицына). Герой с энтузиазмом окунается в литературную тусовку — и быстро становится там своим, перенимает ее нравы. Писатели — не ангелы: протестное освобождение от железобетонных объятий сталинизма приводит к откровенно девиантным формам поведения — адюльтерам и пьянству («Душа портвейна просит!» — иронически-высокопарно декламирует один из коллег Лентулова).

Впрочем, за назойливой тягой к спиртному стоит и постоянный стресс творцов — ведь свое творчество приходится ежедневно отстаивать от государственного насилия… Сам Лентулов — герой нашего времени, почти современный Печорин: смелый, агрессивный, склонный к донжуанству, немного циничный, и в то же время обладающий неподдельной внутренней честностью. По прихоти журналистской работы Лентулова из родного Ленинграда судьба забрасывает в Таллин, столицу советской Эстонии, и тут-то начинается театр абсурда.

С одной стороны, Эстония — это «внутренняя заграница», парадоксальный кусочек западной цивилизации внутри СССР. Здесь может быть многое из того, что немыслимо в рамках коммунистической системы: и самиздат тут печатают чуть ли не в открытую, и телевизор свободно ловит транслируемые в Швеции запретные западные фильмы, и отношение к советским святыням здесь дистанцированное… А уж по вопросам любви и секса это вообще что-то отдельное. И провинциальная комсомольская секретарша моментально предлагает Лентулову любовь на одну ночь. Причем это именно любовь и нежность, а не проституция. И сотрудница редакции, у которой проблемы в семье, выпрашивает у Лентулова самиздатовское пособие по сексуальной технике, одновременно настаивая, чтобы Андрей познакомил ее с кем-нибудь опытным в этой области: «У тебя же наверняка есть друзья-подонки!». И потом благодарит героя за «науку»…

С другой стороны, именно работая корреспондентом местного издания, Лентулов сполна познает всю бездну абсурдизма и фарисейства советской жизни. Ему влетает от главреда за то, что он пишет названия стран по алфавиту, а не ранжирует их по степени «правильности»: соцстраны — вперед. Но и с последними не все просто: Венгрию и Чехословакию надо писать позади Польши и ГДР — эти страны «надежные», а в тех только что были восстания и «пражские весны»… Герою приходится записывать насквозь фальшивое письмо Брежневу от местной доярки, притом строго молчать о том, что последнюю бросил муж, — и наутро Лентулов узнает, что «ответ» Брежнева пришел еще до того, как письмо генсеку было отправлено…

Наконец, Андрея посылают в роддом с идиотическим заданием — описать рождение 400-тысячного таллинца, за повышенный гонорар. Все просто? Не тут-то было: искомый младенец оказывается рожден от… негра — и про него писать нельзя (а «расизма в СССР нет!»). Следующий ребенок — от еврея, и тоже забракован («а в СССР антисемитизма нет!»). «Цирк!» — срывается с уст героя крамольный крик… Наконец, нужный младенец найден, сын эстонки и русского (Интернационал!) — но… редактор требует, чтобы ребенка непременно назвали Лембитом (имя героя эстонского эпоса). А сообразительный папаша мгновенно выставляет условие: пусть редакция платит за это — «иначе назову сына Адольфом». И, получив искомую сумму, на радостях напивается и устраивает дебош в ресторане, портя весь репортаж. Так срываются все лицемерные покровы, так перед сознанием писателя открывается вся неприглядная подноготная жизни…

Но самое главное происходит в финале. Лентулов предоставляет на суд коллег свою повесть, основанную на лагерном материале, — и происходит настоящая фантасмагория. Кулуарно все поздравляют Андрея, отмечают высокие литературные достоинства повести, причем искренне, а на официальном собрании те же самые люди обвиняют Лентулова во всех смертных грехах, в «очернительстве» и «искажении советской действительности», даже в том, что Андрею-де «не дают покоя лавры Солженицына». И требуют, чтобы автор ритуально покаялся, «признал свои ошибки» и «перековался». Двоедушие и фарисейство — вот доминанта той эпохи: как точно заметила обозреватель «Независимой газеты» Наталья Григорьева, «из абсурдных, до боли знакомых любому соотечественнику Довлатова ситуаций и состоят «Компромиссы»…

И здесь же — нравственная кульминация и развязка ленты. На карту у Лентулова поставлено все — не только дальнейшая литературная судьба, но, возможно, и свобода. Его прямо предупреждают, что, упорствуя, он может оказаться за решеткой — им уже и так интересовалось КГБ. Но именно в такой «пограничной ситуации» человек или ломается, или «обретает силу высоты». Лентулов выбирает второе, решается на борьбу, отказывается предать свою музу, и тем самым радикально ставит себя против системы. Когда в финале он уезжает в Ленинград, ему самому еще неизвестно, что его ждет впереди — но мы сейчас знаем все, что произойдет с его «альтер эго»: путь антисоветчика, самиздат и «тамиздат», исключение из Союза писателей, эмиграция в США, работа на «Радио Свобода» и — мировая слава, обретение статуса живого классика, создание бессмертных книг. Все еще впереди — но главный, экзистенциальный выбор сделан: умирает «прекрасная эпоха» — начинается тернистый путь к свободе и истине…

Симптоматично, что отныне почетная премия «Честь и достоинство», которая каждый год присуждается заслуженным деятелям искусств на «Нике», будет носить имя Эльдара Рязанова. В 2016-м «Честь и достоинство» получила великая Алиса Фрейндлих: во время церемонии актриса не забыла сказать, что именно Рязанов открыл для нее дверь в большой кинематограф…

Лучшей актрисой года назвали Ирину Купченко — за ее нестандартную и шокирующую роль в парадоксальном и диагностическом фильме «Училка». Наградой «За выдающийся вклад в отечественный кинематограф» имени Алексея Германа отметили уникального кинорежиссера Виталия Мельникова: его «Старший сын», «Начальник Чукотки», «Отпуск в сентябре» — золотой фонд «Ленфильма».

Главный приз взял умный и проблемный фильм Александра Миндадзе «Милый Ханс, дорогой Петр» — о дружбе и нравственных коллизиях между немецким и советским рабочими, работавшими на одном предприятия прямо накануне той страшной войны…

[youtube]FA7PJhhr7UA[/youtube]