Первой ласточкой в конце февраля стала оригинальная мелодрама «Мой король» с Венсаном Касселем в главной роли. Две недели спустя на отечественных экранах уже блистала прекрасная Кейт Бланшет в эстетически безупречной драме «Кэрол». А в конце минувшей недели за несколько дней до официальной премьеры в Доме кино презентовали еще одного участника престижного фестиваля — ленту «Громче, чем бомбы» норвежского режиссера Йоакима Триера.

Правда, если «Кэрол» и «Мой король» получили в Каннах награды, то скандинавская лента не то что оказалась незамеченной, но чем-то выдающимся признана не была. Картину окрестили хорошим психологическим кино, но не более.

При этом не стоит забывать, что между мнением профессионального жюри европейских фестивалей и реакцией обычного зрителя обычно лежит целая пропасть, и лента, по каким-то параметрам не устроившая критиков, в прокате иногда оказывается весьма успешной.

Что может обеспечить успешность драме Триера? На первый взгляд, точнее — опираясь на первую реакцию сознания, привыкшего к экшену, готовым кинорецептам борьбы с трудностями, кажется, что ничего. И находясь весь фильм в ожидании, что вот сейчас, в следующем кадре тебе дадут универсальную таблетку от боли, еще чуть-чуть — и режиссер обязательно расскажет и покажет, как НАДО справляться с утратой близкой человека, ты в итоге никакого готового рецепта не получаешь и… разочаровываешься.

Но именно здесь и пробуждается усыпленный киножвачками мозг, в котором пульсирует мысль о том, что вот оно — настоящее кино, где жизнь — это коллаж событий, которые каждый переживает как умеет и где нет универсального способа справиться с трагедией.

Пример для этого Триер выбрал простой, но показательный.

Героиня фильма, ставшая основным катализатором обнажения внутренних проблем семьи, Изабель Рид — успешный военный фотограф — в 57 лет гибнет в автокатастрофе. Спустя три года ее муж и сыновья пытаются наконец-то осознать утрату и начинают долгий путь сближения друг с другом, который вскрывает пласт непонимания и отчуждения, существующий во внешне счастливой семье. Кадр за кадром Триер показывает, как сложно отцу и двум сыновьям открыть свои реальные чувства. Но жизнь складывается так, что у них не остается выбора, кроме как поговорить о том, что для них всех невыносимо больно.

Что интересно, погибшая героиня в картине играет одну из важнейших ролей. Несмотря на то, что фактически она мертва, сюжет фильма построен таким образом, что она постоянно находится в центре повествования. И по мере развития сюжета мы понимаем, что отчуждение, существующее в семье, вполне объяснимо. Ведь, согласитесь, сложно выстраивать близкие отношения, когда вся семья живет в ожидании, что их мать и жена может погибнуть в очередной горячей точке. Несмотря на любовь, муж и сыновья внутри себя уже давно были готовы к тому, что Изабель «уйдет».

После окончания съемок Йоаким Триер говорил, что снимал фильм не о войне, не о работе военного фотографа, это картина о постоянном выборе между тем, чтобы посвящать себя либо семье, либо опасной работе. Но почему возникает такой выбор? Ответ на этот вопрос героиня фильма дает сама в одном из внутренних монологов.

Интересна лента не только своим психологическим наполнением, но и технической начинкой. Она затягивает как своим медитативным повествованием, так и кадрами замедленной съемки, крупными планами героев. С одной стороны, это напоминает чисто голливудские фишки для того, чтобы добавить зрелищности, но с другой — это органично вписывается в повествование и становится отражением внутреннего состояния героев.

Как было отмечено критиками на фестивалях, фильм «Громче, чем бомбы» не стал образцом киноискусства, но именно по таким картинам, наполненным и серьезным, будут формировать впечатления о нашем времени и о кино начала ХХI века потомки.