Осенью 2015 года к правозащитникам обратилась инициативная группа молодежи с требованием проверить законность сноса памятника. По словам участников группы, по документам памятник до сих пор находится на Лубянской площади, а его нахождение в парке на Крымском Валу представляется незаконным. Участники группы готовы за свой счет вернуть памятник Дзержинскому на площадь перед зданием ФСБ…

С момента демонтажа статуи основателя ЧК в те памятные горящие августовские дни 1991 года прошло неполных 25 лет (юбилей будет нынешним летом). Все это время прокуратура не видела никакого криминала в «перемене прописки» статуи железного Феликса. Да и решение о переносе монумента Дзержинскому было стопроцентно официальным, ответственность за него принял на себя Моссовет. Так что нынешняя инициатива юридически — насквозь конъюнктурная, организованная в угоду модному ныне неосталинизму.

…Кем был Дзержинский в нашей истории? И чем в ней была организация, созданная им и, разумеется, Лениным? Об этом книги: «Красный террор в России» Сергея Мельгунова и «Феликс Дзержинский» Романа Гуля. Эти произведения из числа тех, которые составляют гордость национального духовного наследия, да и авторы их — настоящая совесть нации: Сергей Мельгунов — крупнейший русский историк Серебряного века, высланный по приказу Ленина на знаменитом «философском пароходе», крупный политический деятель, лидер партии народных социалистов; Роман Гуль — знаменитый писатель, корифей Русского Зарубежья (и бывший белогвардеец). И что же они сообщают нам из начала века?

По количеству пролитой крови большевики оставили далеко позади всех остальных участников междоусобной бойни. С. Мельгунов пишет: «По советским сводкам можно было установить среднюю цифру в день для каждого застенка ЧК: кривая расстрелов поднимается от 1 до 50 (последняя цифра — в крупных центрах) и до 100 в только что завоеванных Красной армией полосах. Эти взрывы террора наступали, однако, периодически и опять спадали, так что в среднюю скромную цифру нужно установить приблизительно в 5 человек в день и в год — 1, 5 миллиона». По данным, которые приводит А. Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ», были еще расстрелы помимо ЧК — через суды, ревтрибуналы, Особые отделы, желдортрибуналы, трибуналы ВОХР и так далее. Так что и цифра в 2—2, 5 миллиона человек в год — не фантастика. А если учесть, что мельгуновский подсчет оканчивается 1924 годом, получается, что с 1917 по 1924 годы большевики извели только репрессиями 10—15 миллионов человек. Согласно инструкции М. Лациса — заместителя Дзержинского по ЧК — всем работникам «органов» сообщалось: «Нас не интересует виновность или невиновность конкретного человека. Нас интересует его классовое происхождение и — в связи с этим — целесообразность оставления или неоставления его в живых». Вот он, механизм красного террора.

— Чтобы эту пулю получить, не надо непременно быть белым офицером, сенатором, помещиком, монахом, кадетом или эсером. Лишь белых мягких немозолистых рук было те годы совершенно достаточно для расстрельного приговора. Но… недешево обошлось и корявым рабочим рукам, — писал Солженицын. Вообще С. Мельгунов свидетельствовал, что из каждых 100 расстрелянных удавалось восстановить социальное положение примерно 73—75 человек (то есть трех четвертей). Раскладка такова — 25 «буржуев» (купцы, домовладельцы, военные, духовенство, мелкие хозяева, городские ремесленники), 15 интеллигентов, все остальные — рабочие и крестьяне (33—35 человек). Перманентный геноцид всех слоев общества, террор «вообще», не за что-то, а просто чтобы все трепетали, — вот что такое красный террор.

Понятно, что для такой работы потребовались особые люди. И они явились миру: «как будто из треснувшей тверди России, как магма, излились какие-то палеонтологические типы» (из одной эмигрантской газеты 1920 года). Раньше бы ими, скорее всего, занималась психиатрия, но в атмосфере всеобщего безумия, когда вся Россия стала гигантским дурдомом, они были в своей тарелке. Они — это пятигорский чекист Атарбеков, отрезавший головы кинжалом; архангельская палачка Ревекка Майзель-Кедрова, замораживающая людей в ледяные столбы; одесситка Вера Гребеннюкова («Дора»), которая вырывала у подследственных волосы, уши, пальцы. Ее коллега по Одессе негр Джонсон, заживо сдиравший с людей кожу; киевская чекистка мадьярка Ремовер — половая психопатка, заставлявшая конвой насиловать женщин и детей у нее на глазах. Полтавский чекист по кличке «Гришка-проститутка», который сажал священников на колы и сжигал на кострах. Все это — реальные палачи, перечисленные и описанные С. Мельгуновым в своей книге. Они закапывали людей живьем, запирали на ночь в сарай вместе с голодной свиньей, выжигали на теле звезды, лили на человека горячий сургуч и потом отдирали, снимали скальпы, пилили кости… Наконец, практиковали китайскую пытку крысой: сажали крысу на человека, накрывали кастрюлей и стучали по кастрюле, пока перепуганная крыса, чтобы выбраться, не прогрызала человека насквозь… И руководил всем эти воплощенным ужасом — Дзержинский, с полного одобрения Ленина, холодный идейный палач, не выносивший вида крови…

[youtube]uic_7Ya5Y58[/youtube]