Сострадания и понимания на страницах издания он не находил, поскольку все годы газета была ярой противницей пьянства. И все же люди глушили горькую постоянно, поскольку таковой и была жизнь большинства. Вот и заливали ею «огонь пылающей души». «Злодейка» приносила множество бед и страданий в людские судьбы, тем не менее…

«Было шесть, а стало восемь,

Все равно мы пить не бросим.

Передайте Ильичу, нам и десять по плечу.

Будет стоить двадцать пять,

Снова Зимний будем брать».

Так народ отвечал на постоянно поднимающиеся при Брежневе цены на водку. Монополия на ее производство позволяла «рисовать» любые ценники на самый дешевый некачественный спирт. Но даже столь непопулярные меры не останавливали «любителей» и «профессионалов» выпить. Спиртное оставалось единственной радостью, возможностью забыться для многих поколений советских граждан. Были времена, когда «мерзавчик» был неофициально признан основной жидкой советской валютой. За бутылку водки сантехники Афони чинили прохудившиеся краны, а деревенские трактористы копали бабушкам огороды.

«Против пьянства — всем миром» — в середине 80-х эта рубрика «Уральского рабочего» была самой популярной и не сходила со страниц газеты буквально из номера в номер. С переменным успехом «воевала» газета за трезвость и в другие годы.

Белая гвардия «под мухой»

Первым в России на «тропу войны» с алкоголиками и пьяницами вышел в 1914 году царь-батюшка Николай II, который, кстати, сам трезвенником не был. Закончилось это мероприятие, как все знают, приходом к власти большевиков, которые в 1917 году тоже запретили пьянство. Бражничать тогда «могли» лишь классовые враги, белогвардейцы. Об этом еще в 1918 году рассказывал «Уральский рабочий», редакцию которого посетил приехавший с Кузинского фронта командир партийной дружины.

«… Когда мы отступали из-под Собика, я ушел с разъезда № 65 одним из последних. Наши эшелоны уже были отправлены и я, под прикрытием нескольких дружинников, снимал аппараты и грузил кое-какое станционное имущество. В это время у выходных стрелок появилась передовая линия наступающего противника. Белогвардейцы шли вразброд, что-то кричали, пели песни и т. д. Было совершенно очевидно, что они были пьяны. По-видимому, спирт играет немаловажную роль в рядах врагов, когда они готовятся к наступлению». «Уральский рабочий», 15 августа 1918 г.

Опохмелился... азотной кислотой

Запретив алкоголь в 1917-м, большевики «амнистировали» его в августе 1923 году по декрету наркома Рыкова. Фактически производство водки в СССР началось в 1924 году, когда в Москве выпустили 30-градусную, которую тут же прозвали «рыковкой». Это та самая «новоблагословенная», о сомнительных качествах которой рассуждал булгаковский Филипп Филиппович в «Собачьем сердце».

И тут пошло-поехало... Пили и дебоширили тогда, надо сказать, от души. Разгульный быт среднеуральской глубинки регулярно бичевался на страницах «Уральского».

* * *

«Гр. Режевского завода А. Пузанов-Пухов, желая опохмелиться после самогонной попойки, по ошибке вместо самогона выпил чашку азотной кислоты. Через несколько часов Пузанов умер, не приходя в сознание». «Уральский рабочий», 14 мая 1925 г.

* * *

«После получки денег в Миньярском заводе пьянствует весь рабочий поселок. Стоят пьяные крики, ругань и пиликанье гармошки, драки и безобразия. Местный кооператив заботится больше всего о закупке вин, несмотря на то, что у него нет продуктов первой необходимости. После получки рабочие обыкновенно не являются на завод. Нужно положить конец этому безобразию». Противник, «Уральский рабочий», 21 мая 1925 г.

* * *

«В Кушве имеется магазин Промвиноделия, пивной склад и несколько пивных. Но пришло распоряжение открыть еще 3 пивных. Не достаточно ли? И так хулиганства хоть отбавляй». Люмпен, «Уральский рабочий», 21 мая 1925 г.

* * *

«В Алапаевском заводе сильно развито пьянство. Некоторые граждане настолько обнаглели, что не стесняются в пьяном виде с самогоном заходить в учреждения и распивать его там. Это случилось, например, в «Доме Крестьянина», где двое пьяных распивали из горлышка бутылки самогон в присутствии заведующего домом, тов. Стафеева, который не счел нужным прекратить выпивку». Р., «Уральский рабочий», 21 мая 1925 г.

Забулдыги с улицы Вайнера

Пили не только в среднеуральской глубинке, но и в «столичном» Свердловске. Где же тогда находились в городе «очаги пьяного хулиганства»?

«Вряд ли можно счесть водку таким «предметом первой необходимости», который надо всячески продвигать поближе к потребителю. Поэтому рассуждения зампредгорсовета тов. Стриганова о невозможности закрытия винных лавок, расположенных в центральной части города, представляются весьма малоубедительными.

...Улица Вайнера, о которой шла речь в заседании президиума Горсовета, — далеко не единственный очаг пьяного хулиганства. Ту же картину являет собой с самого раннего утра и до позднего вечере улица Свердлова, где у пивной выстраиваются очереди в 200—300 человек, отравляющие всю округу всяческим сквернословием. Есть и еще одной место — по обоим берегам Исети у Сплавного моста, где весь день идет пьянство на открытом воздухе, а вечером любители поживы оттаскивают пьяных подальше от посторонних глаз и раздевают их дочиста...». Городской, «Уральский рабочий», 30 мая 1930 г.

[photo]3399[/photo]

* * *

«Зав. Свердловской гостиницей № 1 Русских в свободных номерах устраивает выпивки. Пьяные песни и выкрики целыми ночами не дают покоя обитателям гостиницы. Иногда пьянки сопровождаются приглашением «особ» и обильными поездками в «ригу». Утром зав заставляет уборщиц убирать «ригу». Что местхоз на это скажет?». Очевидец, «Уральский рабочий», 16 мая 1925 г.

«Отдай мои туфли!»

Эта заметка наглядно живописует пьяные «ндравы» 20-х годов. С такой «бытовухой» также пытались бороться силой газетного слова.

 «Пьют после получки. В гастрономическом «хвост» у пивного прилавка. «Хвост» из забитых мужьями, запаутиненных кухней жен, с плетеными корзинками и просто с мешками.

Они идут по веленью «кормильца» с видом горечи, заботы о тех, которые бегают без порток. Получка ассигнована на «выпить». Пьет «кормилец» и буянит.

— В своем доме я хозяин.

А посему — встряска жене, выбрасывание на улицу ребятишек и прочие «развлечения», завершающие триумф «семейного торжества» — получки.

Тянутся и в пивные зала. Идет, пошатываясь, по знакомому направлению рабочий. За ним следом наскоро закутавшаяся хозяйка. Она просит, почти умоляет:

— Не ходи… Ребятишкам-то хучь бы оставил… Все пропьешь…». Григо, «Уральский рабочий», 13 мая 1925 г.

Вино пить — беде быть

В другие годы борьба за трезвость продолжалась с переменным успехом. Антиалкогольные кампании проводились в 1929, 1958, 1972 годах. Но самым известным был «сухой закон» в СССР 1985—1987 годов. Спиртное в это время производилось и отпускалось, но его количество уменьшилось, а стоимость увеличилась в несколько раз. Это тогда под раздачу попали и крымские, молдавские, кубанские виноградники. Из фильмов вырезались фрагменты распития алкогольных напитков, появилась масса брошюр о вреде алкоголя, а газеты пестрели заголовками типа «Трезвость — норма жизни».

Началась масштабная антиалкогольная кампания на территории Союза 17 мая 1985 года. В этот день в «Уральском рабочем» было опубликовано Постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма».

«... Не может не вызывать серьезной озабоченности то обстоятельство, что проблема пьянства и алкоголизма в стране в последние годы обострилась.

... Подчеркнута необходимость придать этой работе подлинно массовый, всенародный характер, создавать в каждом трудовом коллективе обстановку нетерпимости к пьянству, к любым нарушениям трудовой дисциплины и порядка. Считать совершенно недопустимым употребление алкогольных напитков на предприятиях, в организациях, учреждениях и учебных заведениях, на устраиваемых банкетах и приемах...». «Уральский рабочий», 17 мая 1985 г.

«Рислинг» в сметане

Регулярно «Уральский рабочий» сообщал о нарушениях «сухого закона» на территории области.

«…Совсем лихое бесстрашие продемонстрировал дружный коллектив молочного магазина № 9 Верх-Исетского райпищеторга Свердловска. Под умелым руководством исполняющей обязанности директора М. Насыровой была организована широкая распродажа сухого вина, причем даже на улице. Очевидно, и здесь полагают, что по калорийности спиртные напитки с успехом могут заменить молоко и сметану. А что? Возможно, это кулинарное изобретение века: к примеру, «Рислинг» в сметане». «Уральский рабочий», 28 мая, 1985 г.

* * *

Были и положительные примеры, об одном из которых рассказал «Уральский рабочий» после очередного антиалкогольного рейда по «горячим» точкам общепита.

«Серов. Наша рейдовая бригада посетила рестораны «Урал», «Тайга», кафе «Весна», «Уральские пельмени», а также некоторые столовые города. Хотя время было послеобеденное и винно-водочными изделиями уже торговали, мы не увидели за столиками любителей пропустить рюмку-другую. Во-первых, еще до вступления в силу постановления и указов руководители городского треста общественного питания резко ограничили отпуск спиртных напитков в ресторанах, кафе и городских столовых. Во-вторых, хмельных завсегдатаев ресторанов ждет на улице милиция.

На витринах буфетов, кафе и столовых сейчас не увидишь «злодейку с наклейкой», ее заменили разнообразные соки, фруктовые и минеральные воды, коктейли». Л. Зорин, «Уральский рабочий», 12 июня 1985 г.

Народная «косорыловка»

Как и по всей стране, на Среднем Урале гнали самогон (он же «сэм», «косорыловка» и др.). Причем независимо от того, боролось ли государство в данный момент с пьянством или нет. Получали «народный продукт» из любого доступного сырья. И уже для борьбы с незаконным производством алкоголя вводились талоны на сахар. Да что там сахар — когда он заканчивался, в ход шли картошка, свекольная ботва, патока. Изобретательный ум нашего человека выдумывал и все новые ингредиенты. Например, именно в годы «сухача» 1985 года брагу стали делать из конфет-подушечек. Как говорил Остап Бендер, «даже из обыкновенной табуретки можно гнать самогон. Некоторые любят табуретовку».

 «...Брага в Кировграде, действительно, была для поклонников «зеленого змия» своеобразным национальным напитком. Сейчас работники милиции и народные дружинники выдирают это традиционное зелье, что называется, с корнем. Не успеет иной алхимик снять первую пробу с отлично выстоявшегося и подмоложенного килограммом сахара напитка, как в двери деликатно стучат:

— Народные дружинники. Извините, но из вашей квартиры сильно тянет спиртным. Не брагу ли изготовляете?

— Ее... И как только пронюхали? — горестно изумляется алхимик. — Даже попробовать не успел!..». «Уральский рабочий», 18 июня 1985 г.

Двадцать бутылок на гроб

Почему все же сошла на «нет» антиалкогольная борьба? Всему «виной» оказалась экономика, поскольку алкопром служил источником наполнения бюджета. Противники «сухого закона» во главе с Николаем Рыжковым надавили на Горбачева, и в 1988 году алкогольные напитки были полностью легализованы.

«Асбест. С 1 июля вступает в силу распоряжение главы местной администрации, касающееся нового порядка реализации водки на проведение похоронного ритуала.

Спиртное теперь будет отпускаться родственникам покойного по ценам вдвое ниже существующих в торговле. Одновременно утверждена и норма — двадцать бутылок на гроб. Подешевевшие таким образом поминки не скажутся на доходах магазинов, им намечено компенсировать потери за счет средств, поступающих в бюджет от той же коммерческой продажи водки». А. Чечулин, соб. корр. «УР», «Уральский рабочий», 30 июня 1992 г.

«Мы по-прежнему глушим горькую...»

В прошлом году как-то незаметно «отмечалось» 30-летие введения в СССР «сухого закона». Его итоги известны были задолго до этой даты — и положительные, и отрицательные. Тем не менее, как отметил тогда один из ведущих наркологов области Юрий Ружников, «...было очевидно, что страна спивается, что с этим нужно что-то делать. Вот и сделали, что смогли, пошли в «штыковую атаку» в полном соответствии со своими тогдашними представлениями о том, как победить «змия». Увы, «порубать» его так и не удалось, ибо ограничить объем потребления жесткими принудительными мерами далеко не достаточно — для изменения укоренившихся традиций, для привития культуры потребления алкоголя нужны совсем другие методы...». «Уральский рабочий», 21 мая 2015 г.

Такое было время, отпечатавшееся в публикациях на полосах «Уральского рабочего». Читайте газету и узнавайте о нем больше.

Прикоснуться к истории «Уральского Рабочего» можно уже сейчас в iPad- приложении iАрхив и на сайте iarchive.uralsky-rabochi.ru

[photo]3400[/photo]