Малоинтеллигентное общество вокруг, привилегированное положение, скука повседневности, отсутствие интересов освобождало человека от «условностей городских приличий», и он являлся «во всей наготе своих пороков». Поэтому жизнь интеллигента на Урале могла развиваться в двух направлениях, либо когда оригинальный ум, твердый характер, высокая нравственность на свободе провинциальной жизни вырабатывали «чрезвычайно интересные черты и характеры», либо та же свобода давала «основу развития крайне безобразных сторон характера». «В конце концов в провинциальной жизни мы видим совмещение двух крайностей, — писал известный ученый-металлург. — Фигуры большой моральной красоты и фигуры анекдотические. Первые долго живут в памяти народной и обращаются в легендарные личности — испытанные руководители психики народной. Анекдоты о вторых тоже переходят из уст в уста и оттеняют картину народной жизни».

Что позволяло мужчине «удерживаться на границе порядочности», как проводил он свободное от службы и работы время, об этом предлагаю прочесть в «Екатеринбургской неделе». Газета, издававшаяся в Екатеринбурге с 1879 по 1896 годы, освещала события не только городские, но региональные, общероссийские и мировые. На их фоне особенно выделяются заметки о «болоте мелкой будничной провинциальной жизни с разными сплетнями и инсинуациями», читая которые, понимаешь, что называл Грум-Гржимайло «малокультурной средой».

И все же среди описаний «картежно-выпивально-танцевальных вечеров» встречаются представления полезного досуга и общественно полезных дел. Так, корреспондент из Чердыни в апреле 1882 года сообщал, «в общественной жизни глухих провинций заметно преобладает два течения. Одну часть общества «затягивает в свою вязкую трясину, и наглухо замазывая своей пахучей тиной всякий человеческий облик. Другая же часть общества, сознавая всю тяжесть этого умственного и нравственного падения и чувствуя в себе еще проблески требований другой, более содержательной жизни, замыкается, и в сознании своих истрепанных обрывков, когда-то лучших стремлений и желаний, костенеет в своем самовеличии». Но автор наблюдал, как «в захолустье, удаленном от всякой общественной жизни, в полном значении этого слова, могут эти течения сближаться для пользы общества единственным путем — это организация публичных чтений, спектаклей, концертов».

Продолжим этот список, вспомнив клубы. Пермским клубам была посвящена статья в январе 1887 года — «Заметки пермяка». «Кто не знает, что Пермь изобилует клубами, этими главными увеселительными местами городских обывателей, хотя у нас есть и театр, который должен бы занимать первенствующее место, как доставляющий воспитательное развлечение. Но театр, к сожалению, не занял подобающего ему места, благодаря плохому составу труппы, в которой есть и содержательницы модных магазинов, и бывшие железнодорожные конторщики, а мало только действительных артистов. Между тем публика настолько нуждается в театре, что не может обойтись без него во время длинной и скучной зимы, и вот клубы пользуются этим, устраивая любительские спектакли. Скучающая публика, конечно, массой стекается в эти клубы и благо, что их целых четыре!»

В Екатеринбурге можно было развлечь себя концертами, которые давали как местные коллективы, так и заезжие музыканты, которым отдавали предпочтение. «23 января (в 1893 году, как и в 2016-м, это была суббота) состоялось в этом сезоне первое камерное собрание. Возобновление камерных собраний нельзя не признать весьма отрадным явлением в музыкальной жизни нашего города, нельзя не признать уже потому, что в этих собраниях исполняются преимущественно произведения, принадлежащие несомненно к хорошей, т. е. серьезной музыке, имеющей, как это признано, воспитательное значение», — так начиналась статья «Театр и музыка» в январском номере газеты за 1893 год. — «Но, несмотря на то что в программе первого камерного собрания фигурировали такие имена, как Берлиоз, Шуберт, Григ, Бетховен, — публики собралось очень немного. Что за причина такого равнодушия: боязнь ли серьезной, классической музыки или же недоверие к силам исполнителей? Мы, со своей стороны, полагаем, что равнодушие нашей публики происходит оттого, что в камерных собраниях исполнителями являются все свои, а не приезжие музыканты».

Екатеринбуржцы были избалованы гастрольными концертами и слушали выдающихся исполнителей. Так, например, в июне 1891 года выступала финская певица (колоратурное сопрано) Альма Эвелина Фострём фон Роде. Ее талант и мастерство очаровали автора «Музыкальных заметок», который подробно изложил не только ее творческую биографию, репертуар, но и дал подробный «разбор» ее концерта. Заканчивалась большая статья так: «Концерты А. Фострём настолько выделились из нашей серой, будничной безмузыкальности, что невольно думается, что настоящими адептами искусства могут быть лишь те, «кто избран, а не те, кто зван». Да, чем чаще к нам будут спадать блестящие метеоры, чем чаще будут они своим светом разгонять мрак, покрывающий наш музыкальный небосклон, тем скорее мы увидим свои музыкальные грехи и избежим на будущее время таких самодельных искажений, какими изобиловал нынешний музыкальный сезон».

Лекции по самым разным темам также привлекали публику, и позволяли приложить свои интеллектуальные силы на пользу обществу местным интеллектуалам. В январе 1893 года на бесплатные лекции в музей Уральского общества любителей естествознания приглашал известный знаток садоводства и огородничества Д. Е. Лобанов. «Екатеринбургская газета» писала, что они «рассчитаны для всех желающих девиц, не имеющих средств и лишенных возможности найти какое-либо сносно оплачиваемое занятие». По словам лектора, «в относительно короткий срок из слушательниц выйдут прекрасные огородницы, которые и будут помещаться на должности по огородничеству и садоводству». В 1890-х годах было очень актуально образование женщин, так как они имели «мало шансов на хороший заработок, что каждое новое дело, подходящее к их силам, могущее послужить средством к безнуждному существованию» вызывало одобрение общества.

Еще одним важным и доступным времяпровождением было, конечно, чтение. Грум-Гржимайло в своих воспоминаниях писал, что «читают в медвежьих углах много, но… книги не дают впечатлений реальности. Живя в Салде, я читал или французские романы, уносясь за тридевять земель, или путешествия, или историю, одним словом, вещи, уносящие меня от окружающей жизни возможно дальше».

Не так много, но все же образованный провинциал мог разнообразить свой досуг, чтобы «удерживаться на границе порядочности».

С номерами «Екатеринбургской недели» можно познакомиться в «Электронной библиотеке Белинки».

Прикоснуться к истории «Уральского Рабочего» можно уже сейчас в iPad- приложении iАрхив и на сайте iarchive.uralsky-rabochi.ru.