Этим студентом был Владимир Романов, а его фиолетово-розово-сиреневые этюды поражали чувством формы и цвета — как у французов, известных всему миру основоположников импрессионизма. Это было его видение и ощущение окружающего мира.

Романов — коренной свердловчанин, за плечами курсы культпросвета, «Хожателевка», но, по большому счету, он словно уже родился живописцем, ни о чем больше в жизни и не помышлял. Работал главным художником на одном из заводов столицы Среднего Урала, а потом, с 1985 года, — художником в Музее истории Екатеринбурга. Это было удивительное время: сколько интересных проектов, сколько встреч, открытий, исканий… А эти «сходки» друзей по цеху в музейных мастерских!.. Кстати, именно там мы и познакомились.

[photo300]3312[/photo300]

Владимир Романов в мастерской. Фото Марии ДЕМИНОЙ.

В Володиных работах меня всегда поражала простота, искренность и удивительная палитра. Они прямо исходили каким-то романтическим светом, всегда пробуждая что-то глубоко запрятанное в отдаленные закоулки памяти и души.

Конечно, его «визитной карточкой» был наш такой строгий, стройный, как будто летящий, Оперный театр, но я влюбилась в романовские… голубятни. Это как крик из детства, прошлое города, которого уже никогда не будет, ведь только при моей жизни Екатеринбург изменился до неузнаваемости. А что говорить о городе, каким он был в начале прошлого века, в Великую Отечественную войну, в годы индустриализации…

У Романова никогда не было надрывных работ, коими грешило постперестроечное время. Мне всегда казалось, что его картинам тесно в привычных рамках бытия, стенах мастерской или выставочного пространства. «Гуляя» по его улицам, аллеям, паркам и как будто богом забытым уголкам Екатеринбурга, ощущаешь и время года, и запахи, и звуки. Это всегда картины-настроения. 

Нынешняя выставка — об индустриальном пейзаже, но главное здесь все-таки слово «романтика». Будь то «Пожарка», «Апрель на Большом Конном полуострове», «У каменного моста», или все та же серия голубятен: «Зимний денек», «Март. Голубятня», «Февральский денек», или электростанции, когда-то мощные, а сейчас заброшенные — картины, выполненные и маслом, и в технике пастели, все — праздничные, а порой и мистические.

А вот «Трамвай» или «Макаровский мост» — эти городские объекты еще здесь, с нами, но и они будто из прошлой жизни… Почему-то кажется, что очень счастливой. Может быть, оттого, что тогда мы все были молоды, полны планов и надежд. Вот трубы, скорее всего, Верх-Исетского завода, проглядывающие через листву, опаленную вечерним солнцем…

Что осталось от той, зовущей на подвиги индустриализации всей страны, где славили человека труда, возводя его на пьедесталы и воздавая ему по заслугам. Ушла из искусства и тема труда, столь характерная для 1950-х — начала 1980-х годов. А ведь Урал всегда был индустриальным гигантом. Какое его ждет будущее?

[photo]3313[/photo]

Желтый дом. Фото Марии ДЕМИНОЙ.