Одна гостья семейства повздорила по телефону с кем-то из жителей соседнего поселка, которые словесным конфликтом не ограничились и приехали разбираться с обидчицей. Четверо мужчин и одна женщина ворвались в дом и стали без разбора избивать всех, кто попадался под руку. Сильно досталось брату и жене хозяина.

Сам глава семьи после сильного удара потерял сознание. Когда очнулся, сумел добраться до оружия и начал стрелять в нападавших. В итоге — четыре трупа. Один из дебоширов был ранен и сумел сбежать. Григорьева, как и его брата Георгия, после инцидента увезли в больницу, поскольку в перепалке они получили тяжкие телесные повреждения. Односельчане поддержали Александра, а вот правоохранители — пока нет. Органы следствия квалифицируют его действия по статье 105 УК РФ «Убийство». 

Расследование, получившее широкий общественный резонанс, взял под личный контроль председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин. Общественники надеются, что серьезная 105-я статья будет переквалифицирована на 108-ю — «превышение необходимой обороны».

Подобных случаев не так уж и мало. При этом, по словам специалистов, закон часто не на стороне обороняющегося.

— Дело в том, что на практике довольно сложно бывает доказать, что имела место именно необходимая оборона, — говорит старший научный сотрудник Института философии и права УрО РАН, кандидат юридических наук, доцент, эксперт Фонда по борьбе с организованной преступностью Константин Корсаков. — Правила применения данного правового института указаны в статье 37 Уголовного кодекса РФ, однако каждый конкретный случай нужно рассматривать индивидуально, учитывая массу факторов. Все-таки редко случается так, что ты шел по улице с пистолетом, увидел, что террорист расстреливает людей, и убил его. Конечно, в этом случае за убийство тебя никто не осудит, поскольку спасение мирных граждан от вооруженного преступника — дело правое и благородное. Однако большая часть дел о необходимой обороне — это бытовые ситуации: драки или потасовки, повлекшие за собой нанесение увечий или убийство по неосторожности. При этом тот, кто в пылу драки лишил противника жизни, часто утверждает, что это была необходимая оборона.

Правоохранителям в данном случае нужно разбираться в том, кто спровоцировал и первым начал драку, было ли у нападавшего оружие, успел ли он нанести оборонявшемуся серьезные повреждения и т. д.

В любом случае, защищаясь от нападения, нужно помнить о том, что оборона актуальна лишь до тех пор, пока есть угроза жизни или здоровью.

— Защищать себя человек может только непосредственно при нападении, — говорит Константин Корсаков. — Если, к примеру, посягатель уже совершил преступление и убегает, а пострадавший догоняет его и, ударив камнем по голове, убивает, то суд вряд ли будет на стороне жертвы нападения. Поскольку преступное деяние уже свершилось, и действия потерпевшего будут расцениваться как самосуд, расправа или месть.

Есть еще один немаловажный фактор в делах о необходимой обороне. Поскольку в них сразу есть труп и добровольное признание убийцы, полиции выгодно доводить их до суда. Ведь преступление раскрыто по горячим следам, соответственно, статистика улучшается.

Так как же, обороняясь, предусмотреть все нюансы для будущей защиты в суде?

— В первую очередь, объясняя полицейским, как все произошло, нужно делать упор на то, что угроза для жизни действительно была, — объясняет эксперт Центра европейско-азиатских исследований правозащитник Алексей Бочаров. — Можно добавить, что нападение произошло внезапно. Эффект неожиданности заставил мгновенно среагировать и защищаться. Еще в 2003 году статья 37 УК РФ получила дополнение: вы не превысили пределов необходимой обороны, если «вследствие неожиданности посягательства не могли объективно оценить степень и характер опасности нападения». Даже устная угроза вроде крика: «Сейчас я тебя убью!» считается достаточным основанием, чтобы начать действовать. Также не советую упоминать, что вы владеете какими-то навыками боя или имеете хорошую спортивную подготовку. Хотя по закону эти факторы не имеют значения, но на деле могут сыграть против самого защищавшегося.

Одним из самых важных вопросов в рассмотрении дел по необходимой обороне — это соразмерность. То есть причинены ли нападающему те же по характеру и степени повреждения, что он нанес или намеревался нанести своей жертве. Но здесь возникает сразу два вопроса. Первое — реально ли вообще в стрессовой ситуации адекватно оценить намерения нападающего? И, во-вторых, реально ли «с точностью до миллиметра» дозировать свои ответные удары? Кстати говоря, оборонявшемуся потом еще и нужно доказать, что угрозы его здоровью и жизни действительно были. Получается, нужно дождаться, пока тебе причинят побои, и только потом…

Показательным примером, по словам Константина Корсакова, служит дело Александры Иванниковой, широко обсуждавшееся в СМИ. Эта женщина, сопротивляясь, ранила в ногу подвозившего ее водителя Сергея Багдасаряна. Мужчина завез ее в темный двор и пытался изнасиловать в автомобиле. Впоследствии от полученной раны он скончался, так как была задета бедренная артерия. Два года женщину таскали по допросам и судам и лишь потом оправдали.

По мнению экспертов, признание Александры Иванниковой невиновной сыграло важную роль — несмотря на то что в нашей стране нет прецедентного права, на практике судьи все же принимают во внимание приговоры судов высшей инстанции по аналогичным делам.

Однако в случае с Иванниковой причиной оправдания стало то, что она повредила часть тела, ранение в которую обычно не смертельно, то есть не удалось доказать наличие у нее умысла на убийство. Иначе она бы была осуждена. С точки зрения отечественных правоприменителей, убить того, кто тебя пытается изнасиловать, — преступление, превышение пределов необходимой обороны. Объясняется это так: насильник не намеревался убивать жертву, хотел лишь изнасиловать. Соответственно, вред, который нанесла ему она, больше.

Конечно, у тех, кто склонен занижать допустимые пределы необходимой обороны, есть свои доводы: иначе будет слишком легко обставлять убийства как «оборону». Тем более что потерпевший в данном случае уже ничего не может сказать в свое оправдание. Так, к примеру, несколько лет назад в Екатеринбурге в Орджоникидзевском районе майор полиции Павел Мирошников застрелил соседа Евгения Ильющенко, вышедшего покурить на лестничную площадку.

— Возникший спонтанно конфликт вылился в драку, после чего Мирошников схватился за табельное оружие, — рассказывает Алексей Бочаров. — Мужчина, разумеется, ничего не мог противопоставить вооруженному пистолетом сотруднику правоохранительных органов. Однако на суде это дело по понятным причинам пытались представить как необходимую оборону. Сначала майора приговорили к 13 годам лишения свободы, однако позднее срок сократили до пяти лет. Но осужденный в итоге просидел всего два года и вышел по амнистии…

Думается, правоведам стоило бы прислушаться к мнению общества. Криминальная ситуация у нас тяжела, правоохранители далеко не всегда успевают на помощь. Соответственно, все сводится к альтернативе: либо мы отдаемся на милость хулиганам, грабителям и насильникам — либо закон все-таки даст гражданам право обороняться в более широких пределах.

В разных странах есть и своя специфика отношения судей к делам о необходимой обороне. К примеру, в США, где прочно укоренилась традиция ношения оружия, можно запросто избежать наказания, застрелив пробравшегося в дом грабителя. Если доказано, что злоумышленник без разрешения хозяина проник в жилище и там получил пулю в лоб, то возбуждать уголовное дело не будут. 

А вот в европейских странах, например, в Польше или Германии, законодательство ближе к российскому. Там защита должна быть адекватна угрозе. Но если будет доказано, что жертва находилась в состоянии страха или замешательства, то наказания не будет. 

Тем не менее однозначно сказать, какое законодательство работает эффективнее, проблематично. Поскольку, несмотря на то что множество преступлений предотвращается в Америке именно благодаря разрешению носить оружие, почти такое же количество совершается с использованием доступного огнестрела.