О том, с чем пришлось столкнуться уральским ученым, какие трудности им пришлось преодолевать, какие плюсы и минусы появились в результате реформирования, шел разговор в гостиной газеты «Уральской рабочий» накануне Дня российской науки. Нашим гостем был председатель Уральского отделения РАН (УрО РАН), вице-президент РАН, директор Института органического синтеза им. И. Я. Постовского УрО РАН, академик Валерий ЧАРУШИН.

Катастрофы избежали

Как отметил Валерий Чарушин, несмотря на неизбежные трудности переходного периода, ничего катастрофического в ходе реформы РАН не произошло. У академии появились новые функции, круг обязанностей расширился, изменились акценты. Сегодня РАН проводит экспертизу проектов государственного уровня, отчетов всех научных организаций, включая вузы. Прошедший год был годом освоения новых обязанностей.

Институты как работали, так и работают. Они перешли в ведение Федерального агентства научных организаций (ФАНО), РАН осуществляет научно-методическое руководство. ФАНО сохранило прежний уровень финансирования выполнения госзаданий, в 2014 году смогли даже привлечь дополнительные средства. УрО РАН удалось наладить тесное взаимодействие с Уральским управлением ФАНО, благодаря чему, хотя и с большим трудом, удалось достроить здание Института геологии и геохимии, жилье для ученых, в том числе дом для молодых исследователей.

Где берут деньги на науку

Научным организациям приходится искать дополнительные возможности для получения финансирования. К примеру, Институт органического синтеза половину необходимых средств на проведение исследований добывает из внебюджетных источников. Так, в технологической лаборатории института ведется отработка процессов получения антитурбулентной присадки для Транснефти. Для выполнения работ по заказу компании «Уралтрансгаз» создана опытная установка по трансформации горячего СО₂ в диметиловый эфир (дизельное топливо). Выпускается также целая гамма ветеринарных препаратов.

Высокой фундаментальной науки в таких проектах может быть и не так много, поскольку здесь преимущественно решаются инженерные задачи, но институту это дает возможность привлечь дополнительные средства для развития. Как отметил Валерий Чарушин, институты сейчас вынуждены этим заниматься, так как они обязаны к 2018 году обеспечить ученым заработок в два раза выше среднего в регионе. Рост зарплаты обеспечивают договорные работы, 20% дохода от которых идет на покрытие расходов института, остальное на зарплату исполнителям.

Появился новый фонд, который выдает гранты на проведение исследований — Российский научный фонд (РНФ). Это сравнительно большие гранты. Получить их непросто, но если это удалось, коллектив оказывается обеспеченным. Это серьезный стимул для исследователей.

Самый обычный грант РНФ — 15 млн на три года для коллектива из 10 человек — неплохая прибавка к зарплате и дополнительная возможность для приобретения материалов и мелкого оборудования. Если в институте таких грантов несколько, плюс другие гранты, то проблема финансирования уже не стоит так остро. В Москве сегодня есть академические институты, которым не хватает уже не денег, а трудовых ресурсов, чтобы освоить конкурсные средства и выполнить все работы. С этой точки зрения ситуация не ухудшилась, даже улучшилась.

Стимулы для молодежи

Появилось новое почетное звание: профессор РАН. В эту категорию избрано уже около 500 человек, 26 из них — уральцы. Звания удостоились перспективные исследователи в возрасте до 50 лет, имеющие степень доктора наук, опыт научной работы и признание. Они пока не члены академии, но на пути к этому.

У ученых сегодня есть возможность выбора, чем заниматься. Если для кого-то важнее заработать побольше денег, они могут заниматься договорными темами, но на науку тогда времени остается меньше. Если предпочитают заниматься чистой наукой — у них больше возможностей для получения грантов и достижения поставленной цели, например, защиты диссертации. Жильем УрО РАН их обеспечивает.

Минусы реформы

А вот с управлением наукой, координацией исследований, особенно междисциплинарных, дела обстоят не так хорошо. ФАНО стало выстраивать одноцентровую схему управления всеми институтами, а это 700—800 научных организаций, которыми пытаются управлять из Москвы. По мнению Валерия Чарушина, эта модель не может быть эффективной. В старом формате региональные отделения были главными распорядителями бюджетных средств, что защищало регионы от произвольного перераспределения финансов. По мнению Валерия Чарушина, лет через 5—10 соотношение в объемах финансирования между регионами и центром может сместиться в сторону центра. 

В ходе реформы региональные отделения сохранили свою самостоятельность, но региональные научные центры оказались в двойственном положении. Раньше они выполняли координирующую роль в регионах, сейчас у них нет такой функции. Начались определенные конфликты и противоречия. Неопределенность ситуации хорошо прослеживается на примере Архангельского научного центра. Прежде он находился в ведении УрО РАН, сейчас становится федеральным исследовательским центром. УрО РАН в течение многих лет развивало этот центр, создавало там институты, лаборатории, утверждало госзадания институтам. Остается открытым целый ряд вопросов: кто сегодня будет давать задания этому центру, кто обеспечит научно-методическое руководство, сохранится ли связь с Уралом. Валерий Чарушин считает, что вопрос о региональных научных центрах является системным. С аналогичной проблемой столкнулись и в других регионах России.

В настоящее время идет сложный процесс реструктуризация научных учреждений. Валерий Чарушин полагает, что руководство страны, наученное двухлетним опытом реформирования, не допустит разрушительных шагов. Программа фундаментальных исследований будет финансироваться, региональные институты сохранятся. Он надеется, что реструктуризация будет разумной. Для региональной науки могут быть найдены новые формы управления, учитывающие мнение регионов при принятии решений: институты ведь работают в регионах и играют важную роль в их экономике, образовании. Не учитывать региональные интересы означает отойти от той цели, для которой создавались эти институты.

Утечка мозгов

Опасения, что лучшие российские умы уедут из страны, подальше от непредсказуемости реформаторских настроений, не оправдались. За последние несколько лет из уральских академических институтов практически никто не уехал. Причина, по мнению Валерия Чарушина, простая: у нас, в том числе в УрО РАН, сегодня условия для исследований достаточно хорошие, особенно для молодых ученых. К примеру, в Институте органического синтеза средний возраст сотрудников 41 год. Из уехавших ранее не все  прижились за рубежом, некоторые молодые ученые вернулись обратно.

Поездки за рубеж в УрО РАН приветствуются: от этого наша молодежь выигрывает, ученым потом проще публиковаться в зарубежных журналах. Более того, к нам на работу уже стремятся исследователи из других стран, в частности, из Индии, где условия для проведения научных изысканий менее привлекательны.

Работы российских ученых, в том числе и уральских, в области математики, физики, химии, материаловедения, биологии и наук о Земле признаются мировым сообществом. Но исследования наших гуманитариев, экономистов на Западе не пользуются популярностью в силу объективных причин: экономика и гуманитарные науки часто связаны с политикой, а анализ наших политических взглядов никому на Западе не нужен, исследования языка коми или удмуртов тоже мало кого волнуют. Тем не менее у наших историков имеются очень интересные и значимые исследования. Например, монография Андрея Сперанского «На войне, как на войне», в которой сделана попытка дать объективный взгляд на этот период истории.

Обострение международной обстановки, конечно, сказывается. Случается, что представители европейских университетов с осторожностью идут на контакты. Официального запрета, конечно, нет, но осторожность присутствует. На взаимоотношениях ученых это охлаждение не распространяется, человеческие контакты все сохранились. Зато российские ученые чувствуют поддержку государства при организации международных конференций, наука у нас, к счастью, вне политики.

Изменение ориентиров

Уральская наука традиционно развивалась в направлениях, обусловленных спецификой региона. Да и в целом в России больше внимания всегда уделялось базовым фундаментальным дисциплинам: физике, математике, химии и материаловедению. Сегодня, как отметил Валерий Чарушин, научные приоритеты в мире и в России меняются. Наука о жизни все в большей степени оказывается в центре внимания мирового научного сообщества. Так, к примеру, последнее собрание РАН целиком было посвящено фундаментальным основам создания лекарств, их безопасности.

Очень важно найти условия для гармоничного развития всех фундаментальных наук, ведь никаким директивным указом ход развития наук за одну ночь не изменить. Для этого необходимо сначала создать необходимые предпосылки, организовать и развить научные школы. Пока не будет специалистов, создать полноценные лаборатории и тем более институты не представляется возможным. Да, приоритеты есть, они сформулированы. На них ориентируются научные фонды в своих программах, научные организации РАН и  университеты.

Перестройка в УрФУ

Как отметил Валерий Чарушин, реформируется не только академическая, но и вузовская наука, перестройка затрагивает огромное количество людей, разрушает сложившиеся стереотипы. Валерий Николаевич считает, что это требование времени. Для того чтобы УрФУ вошел в сотню лучших вузов планеты, университету необходимо восстановить и усилить исследовательскую деятельность, которая ранее в УПИ была на высоте. В советское время в УПИ был мощный научно-исследовательский центр, который выполнял заказы промышленности и приносил техническому университету хорошие деньги. В нем работало около 1 тыс. преподавателей и более 2 тыс. научных сотрудников. Во время перестройки в силу рыночных отношений научно-исследовательский сектор стал сокращаться.

После слияния УГТУ-УПИ и УрГУ в федеральном университете примерно треть студентов составляют экономисты, значительна доля гуманитарных специальностей, а технических специальностей осталось всего 20—30%. Этого требовал рынок. В результате число исследователей сократилось до 300 человек. Пирамида перевернулась. Для того чтобы увеличить число исследователей, УрФУ пришлось частично сокращать преподавательские ставки, увеличивать исследовательские и усиливать интеграционные процессы с академическими институтами. Процесс сложный и болезненный, ошибки на этом пути неизбежны. С другой стороны, как отметил Валерий Чарушин, этот шаг начинает сближать исследователей, появляются новые объединения, консорциумы.

Вместо импорта

В прошлом году УрО РАН занималось подготовкой программы импортозамещения по поручению руководства УрФО. Ситуация непростая. Многие отрасли за годы перестройки прекратили или почти прекратили существование, например, Урал не выпускает рельсовую и другие высоколегированные стали. Ученым есть что предложить уральским промышленникам. У наших металлургов есть замечательные разработки, но их нужно подкрепить финансовыми и организационными инструментами, заинтересовать промышленников.

Владельцев бизнеса нужно убедить, что такое производство нужно организовать, что государство гарантирует им заказы, а их вложения не окажутся выброшенными на ветер. Академическая наука — лишь начальная база исследовательского процесса. Чтобы ее наработки воплотить в реальные продукты, нужны общие усилия.

В планах - Дом ученых

Несмотря на трудности, уральские ученые не отказались полностью от давней идеи создания в Екатеринбурге научного городка. Начатое более двадцати лет назад строительство сегодня трансформировалось в микрорайон Академический, который стремительно растет. УрО РАН много лет тесно сотрудничает с застройщиком. Благодаря этому сотрудничеству здесь была заложена Аллея в честь 80-летия академической науки Урала.

По мнению Валерия Чарушина, главное в том, что это район другой философии жизни и по-новому организованного быта. Здесь легко жить, радостно и просторно, здесь другие строительные стандарты, более эффективная энергетика, широкие пешеходные зоны, бульвары и аллеи. В настоящее время в Академическом расположено пять академических институтов, инновационный центр, жилой комплекс. Многие улицы носят имена выдающихся уральских ученых, есть улицы Вонсовского и Михеева, бульвар Семихатова, скоро появится улица Матвеевская и еще около десятка улиц имени ученых (документы уже переданы в екатеринбургскую мэрию).

По планам УрО РАН, в недалеком будущем здесь откроется научно-культурный центр (Дом ученых). Он будет размещен в здании блока общего назначения Института электрофизики. Уже есть договоренность о том, что ФАНО обеспечит финансовую поддержку. В Доме ученых разместится и Малая академия, которая сегодня работает в ряде школ города, в том числе в школах № 16 и № 19 Академического микрорайона.

Ученые надеются, что рядом с Научно-культурным центром будет оформлена площадь, а часть бульвара Семихатова станет пешеходной зоной, на которой разместится аллея науки с бюстами выдающихся уральских ученых.

[photo]3309[/photo]

«Утечка мозгов» — закостенелый миф. Не так много ученых уезжает за границу. При этом многие из зарубежных коллег стремятся работать у нас. 

Фото и видео Екатерины ПЕРМЯКОВОЙ.

[youtube]8EJP4ganjWI[/youtube]