Поводом завести об этом речь послужило вполне благородное сообщение. В нем говорилось, что в рамках акции «10 000 добрых дел в один день» библиотека имени Белинского и уполномоченный по правам человека проведут сбор книг и журналов, которые затем будут отправлены в колонии — отбывающим наказание женщинам.

Идея хорошая, и я было начала мысленно перебирать свое домашнее собрание книг, чтобы решить, чем могу поделиться с ближними, которые мотают срок за решеткой, но тут обратила внимание на уточнение, которого поначалу не заметила. Организаторы сообщали, что потенциальные читательницы, обитающие в исправительных колониях, «испытывают потребность в женских романах и глянцевых изданиях».

Я, честное слово, далека от идеи отправлять колонисткам «Преступление и наказание» Федора Достоевского или «Воскресение» Льва Толстого, брошюры типа «Человек и закон». Но все же, как мне кажется, дамские романы и гламурные журналы — это не то чтиво, в котором нуждаются женщины, совершившие преступление. За решеткой им бы почитать то, что способно задеть черствое сердце, пробудить сострадание, заставить задуматься о жизни, о других людях, в том числе своих жертвах. Вспомнить, наконец, об оставленных без поддержки и помощи престарелых родителях и малых детях, которых они бросили, решив совершить преступление.

В конце концов, по тому, какие книги мы им пришлем, они не могут не понять того, чего мы от них ждем и требуем. Если это будет развлекательное чтиво о красивой жизни — создастся полное впечатление, что мы им сочувствуем: засадили вас в темницу люди злые, гражданочки, вы уж потерпите…

Увы, у нас в просвещенных кругах давно уже укоренилось именно такое отношение. Обитатели мест лишения свободы пользуются какой-то неиссякаемой любовью. Их считают то ли осужденными без преступления, то ли убеждены, что за преступления наказывать нельзя. Не получается их освободить — ну, давайте сделаем их жизнь в неволе по возможности приятной… Журнальчиков вот интересных пришлем. Тогда как, к слову, жертвы преступников не получают и мизерной доли этого сочувствия и поддержки.

Стоит ли удивляться, что у нас отбывшие срок наказания так часто потом берутся за прежний промысел и вновь возвращаются за решетку — туда, откуда вышли?