Дети сегодня «продвинутее» нас, взрослых: где, как и что из запрещенных веществ купить, осведомлены достаточно. При этом в сферу не только производства наркотиков, но и их распространения пришли новые технологии, когда Интернет — лучший друг подростка, а «скоростью» молодежь называет один из самых страшных синтетических наркотиков.

В прошлом учебном году мы честно признались себе: наркотики пришли в школу. Роспотребнадзор официально зарегистрировал факты наркотических отравлений у учащихся 33 школ столицы Среднего Урала. И хотя известие это было как гром среди ясного неба, мы, взрослые, быстро мобилизовались.

В Екатеринбурге прошел антинаркотический десант «Школа — территория безопасности», объединивший подростков, педагогов и родителей. Правильность выбранной профилактической стратегии, как и межведомственного подхода к проблеме, очевидна.

Что принесет новый учебный год? На эту тему наша газета провела круглый стол «Наркотики и школа».

«Все лузеры, а я не заболею!»

Олег ЗАБРОДИН, главный внештатный нарколог Свердловской области:

[photo150]3043[/photo150]

— Факт вопиющий — в Свердловской области, включая Екатеринбург, увеличилось число подростков, употребляющих наркотики. До этого мы говорили, что у нас улучшилась ситуация по заболеваемости подростков. Правда, имели в виду прежде всего героин. Но наркобизнес — это же бизнес, который не стоит на месте. У изготовителей появились новые возможности производства наркотиков и новые каналы распространения. Приобрести наркотические вещества синтетического происхождения сегодня можно легко и быстро через Интернет и другие мобильные приложения, да и обладают они относительно низкой ценой. Многие из них до недавнего времени не входили в списки веществ, запрещенных на территории Российской Федерации, а потому профилактическая составляющая, связанная с возможностью наказания, проседала.

Мы ждем уменьшения интереса к синтетическим наркотикам, поскольку они не соответствуют в полной мере критериям наркотических средств. Прием их доставляет довольно сомнительное удовольствие, а систематический прием приводит к психическим расстройствам, часто необратимым, связанным со снижением интеллекта, порой слабоумием. 50% употребляющих «синтетику» оказываются либо на наркологической, либо на психиатрической койке в психотических состояниях. Однако подростковое любопытство к «синтетике» у тех, кто еще не пробовал, все равно остается высоким, поэтому обрушение интереса к таким наркотическим веществам произойдет не сегодня и даже не завтра.

Мария ДЕМИНА, обозреватель «УР»:

[photo150]3044[/photo150]

— И все же, как скоро, по-вашему, придет понимание, что эти наркотики приводят в психушку?

О. ЗАБРОДИН:

— Не буду строить прогнозов. Скажу лишь: достаточно одного раза побывать там, и повторения не захочется. Это страшно!

Елена МАЦИОНГ, шеф-редактор «УР»:

[photo150]3039[/photo150]

— Может быть, понимание угрозы психиатрического учреждения вкладывать в умы родителей и делать это как можно раньше?

О. ЗАБРОДИН:

— Родители — самая страдающая категория, узнающая о беде, как правило, в последнюю очередь. В самую последнюю! Да, все знают, что наркотики — это опасно, но когда речь заходит о собственном ребенке, говорят: «Этого с ним не может быть!» или еще хуже: «Я не хочу думать об этом!».

Вытеснение отрицательной информации — распространенное явление. Подобное относится и к подросткам: «Я употребляю, но это не страшно. Это «лузеры» заболевают, но я-то — лучший!». Однако существуют законы химии. Есть вещества, которые влияют на живую клетку независимо от того, что она «думает» о них. Они влияют и разрушают ее. Синтетические наркотики в первую очередь — токсические вещества, а они, как известно, попросту разрушают печень и другие внутренние органы.

Приведу высказывание профессора-токсиколога Константина Брусина о том, что если в массу продаваемого вещества добавить свинцовую пыль, то грамм такого соединения будет иметь стоимость наркотика, таковым, по сути, не являясь. Вот и представьте себе свинец, введенный в кровь!

Знать правду, чтобы спасти ребенка

М. ДЕМИНА:

— Серьезная ставка делается сегодня на раннее выявление наркомании — тестирование школьников…

О. ЗАБРОДИН:

— Процедура тестирования выходит на новый уровень благодаря изменениям, внесенным Федеральный закон от 08.01.1998 № 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах». Раньше тестирование проводилось только с помощью тест-полосок, определяющих употребление наркотических веществ по моче или слюне и показывающих лишь сам факт, но не существующую проблему. Да и принцип «внезапности» тестирования многими специалистами подвергся критике. Любой подросток мог не просто узнать дату взятия анализов, но и вообще избежать этой процедуры.

В прошлом году мы внедряли систему социально-психологического тестирования, при которой выявляются факторы риска, способствующие формированию любых зависимостей. Не только наркотических, но и алкогольных, пищевых, компьютерных, сексуальных и так далее. Сегодня мы запускаем следующий этап: проведение медицинских профилактических осмотров врачами, которые помогут выстроить клиническую картину. Важную роль здесь играет беседа с родителями, которые часто расценивают изменения в состоянии и поведении ребенка просто как проявление переходного возраста. Оказывается же, что перед нами признаки психического расстройства либо употребления какого-то вещества…

М. ДЕМИНА:

— В любом случае работа с родителями неизбежна?

О. ЗАБРОДИН:

— По-другому и быть не может, ведь у нас контингент до 15-летнего возраста. Без родителей или законных представителей подростка мы не имеем права даже приближаться к ребенку.

Е. МАЦИОНГ:

— А случаи отравлений как фиксируются?

Николай ШАБУНЕВИЧ, преподаватель иностранного языка и заместитель директора гимназии № 70 по социально-педагогическим вопросам:

[photo150]3045[/photo150]

— Когда у меня случались такие факты, я совершал три звонка. Звонил участковому, и пока он шел к нам, вызывал «скорую» и уведомлял родителей о подозрении, что у ребенка отравление. Потому что если спрашивать, как быть, у родителей, они, как правило, скажут: «Все нормально! Я его забираю!».

И дело даже не в том, что случаев отравлений стало больше, просто в современных условиях я начинаю подозревать подростка в употреблении «солей», спайсов и так далее. Например, если на дискотеку в школу приходит подросток в явном опьянении, я все равно звоню в эти три инстанции, чтобы его освидетельствовали. Подозрения не подтвердились — ну, извините, я не врач, а если это все-таки наркотики?

О. ЗАБРОДИН:

— Вы совершенно правы. Социально-психологические понятия «доверие — недоверие» надо переводить в плоскость осмотра, как это делается с водителями на транспортных предприятиях. Да, — говорит там директор, — я вам всем доверяю, но медосмотр, пожалуйста, пройдите перед сменой и после смены. В любом случае наши действия должны диктоваться глубочайшей любовью к детям, поэтому давайте выявлять истину.

Н. ШАБУНЕВИЧ:

— Беда в том, что часто родители исключены из информационной среды, в которой находятся дети. Вот прямо здесь и сейчас я вбил в поисковик социальной группы «ВКонтакте» запрос «соли для ванн», и в этой группе по крайней мере треть участников как раз и продают наркотики. Ведь понятно же, что соль для ванн или крафтовое мыло никто по «аське» продавать не будет, а здесь в основном указаны именно ICQ.

Екатерина ФЕДОРОВА, старший оперуполномоченный по особо важным делам отдела межведомственного взаимодействия в сфере профилактики Управления ФСКН России по Свердловской области, подполковник полиции:

[photo150]3041[/photo150]

— У нас есть отработанный механизм. Информация по этим сайтам отправляется в Роскомнадзор, где эти сайты закрываются. Другое дело, что они появляются с невероятной скоростью, и провайдеры не всегда находятся на территории Российской Федерации. Закрытие ресурса, находящегося вне России, связано с определенными трудностями. В других информационных системах (whatsApp, viber, ICQ) работа идет несколько по-другому.

Но я бы хотела сказать вот о чем. Кроме несовершеннолетних потребителей наркотических средств у нас появилась новая категория — несовершеннолетние распространители. Например, в конце августа — начале сентября сотрудниками нашего Управления была пресечена незаконная деятельность организованной преступной группы, осуществлявшей сбыт наркотических средств через Интернет. Из незаконного оборота изъято 690 граммов синтетических наркотиков, задержано пять человек, из них трое несовершеннолетних (17-летние девушка и юноша и 15-летний молодой человек). Наркотики в виде 48 «закладок» были приготовлены к распространению. Так что тут не случайность, не что-то разовое, а действия, поставленные на профессиональный поток. Таким путем подростки осознанно зарабатывали «легкие», по их мнению, деньги. Они были уверены в безнаказанности.

Наталья ЕКЕНИНА, главный специалист управления образования администрации Екатеринбурга:

[photo150]3040[/photo150]

— Мы часто говорим, что чувство страха в этом возрасте отсутствует, подростки не всегда отдают себе отчет в своих поступках. Но все равно это не освобождает от ответственности. Речь в таких случаях не только о размере штрафа, возлагаемого на родителей, но и о реальном определении ребенка в закрытые учебные заведения.

Н. ШАБУНЕВИЧ:

— Если раньше мы четко знали, как с разными категориями подростков работать, то теперь ходит этакий благовоспитанный мальчик из совершенно нормальной и благополучной семьи и раскладывает «закладки». Он не будет заниматься социально приемлемыми, но мало оплачиваемыми работами (раздавать рекламу, разносить газеты или убирать территорию — «отстой»), а легко реализует «закладки» и будет считать себя умнее всех.

М. ДЕМИНА:

— Это все правильно, но школа школе рознь: или перед нами статусное учреждение, лицей, или самая обычная школа в районе Широкой Речки или Сортировки, где живут в основном мигранты.

О. ЗАБРОДИН:

— Синтетические наркотики из-за своей дешевизны поражают любые коллективы, хотя вы правы в том, что раньше было понятнее: были асоциальные семьи и были, напротив, очень обеспеченные настолько, что там дети, как говорится, с жиру бесились. Эту градацию никто не отменял, но к ней прибавилась и самая обычная среднестатистическая среда.

Надежда ПОДРАБИНОК, начальник отдела координации работы по профилактике и борьбе с наркоманией администрации города Екатеринбурга:

[photo150]3042[/photo150]

— Хотелось бы сказать огромное спасибо Олегу Валентиновичу Забродину, многое сделавшему для внедрения в Свердловской области системы раннего выявления зависимостей. Именно с его легкой руки был запущен механизм тестирования школьников, хотя значительная часть специалистов была уверена в том, что ни один родитель не даст согласия на участие своего ребенка в тестировании.

За последние 5 лет мы этот этап благополучно прошли, большинство родителей дают согласие на участие своих детей в тестировании. Прочитав внимательно документы о проведении медицинских осмотров, мы узнали, что теперь все результаты исследования будут заноситься в медицинскую карту ребенка.

О. ЗАБРОДИН:

— Хорошо, если бы было возможно их даже опубликовать, чтобы люди чувствовали ответственность…

Н. ПОДРАБИНОК:

— Когда в 2010 году мы ездили в Тюмень для того, чтобы познакомиться с практикой проведения тестирования, то обратили внимание, что чаще от тестирования подростков отказываются родители, которые работают в правоохранительных органах, государственных структурах, образовательных учреждениях. То есть те категории граждан, на чью деятельность эти сведения могли бы повлиять. Все это свидетельствует о том, что зачастую тестирования боятся даже не дети, а взрослые, и это серьезная проблема.

Кто формирует личность

Н. ПОДРАБИНОК:

— Сегодня мы почему-то мало говорим о родителях, а между тем именно в семье закладываются основы формирования личности ребенка. Пока мы не поменяем отношение родителей к наркотическим, психотропным веществам, к алкоголю, табаку, нам с этой проблемой не справиться. К сожалению, мы вынуждены жить в мире двойных воспитательных стандартов: родители сами курят, употребляют спиртное, а детям и подросткам это запрещается. Дети же, как лакмусовая бумажка, впитывают в себя все: и поведение родителей, и отношение взрослых…

Помню, как один папа на родительском собрании заявил: «Вы посмотрите, сколько часов ребенок находится в школе. Это школа должна воспитывать ребенка!». Досадно, но родители пытаются любой ценой переложить свои обязанности на школу и педагога. Но две трети суток ребенок проводит все-таки дома. Так что ответственность перекладывать только на школу нельзя.

Многое надо менять в ментальности родителей, необходимо формировать профилактическую культуру родительского сообщества. Мы не случайно говорим о ранней профилактике в дошкольных образовательных учреждениях и начальной школе, потому что азы здоровья закладываются в детстве. Или взять нормы морали. Во время наших летних выездов в оздоровительные лагеря мы применяли такое упражнение, во время которого подросткам предлагалась закрытая коробочка, где находилось «то, что нельзя». Этот нехитрый прием психологов сразу показал, что есть подростки, у которых понятия «можно — нельзя» давно сформированы, но есть и такие, для которых вообще не существует ограничений. Они вели себя так: «Я хочу посмотреть, и я это сделаю!».

Конечно, в формировании социальных табу принимают участие самые различные социальные институты, и семья — это только один из них. Уверена, что нам, взрослым, надо искать современные эффективные формы профилактической работы, которые помогут формировать базовые ценности и социально ответственное отношение молодежи к той или иной проблеме. Мне очень нравятся такие формы работы с ребятами, как «дискуссионная площадка» и «дебаты», которые позволяют обсуждать с детьми самые разные темы. При этом педагог не просто слышит, но и может направлять подростков в правильное русло. По-моему, такие формы можно внедрять и при работе с родителями. Было бы интересно, если бы подобные дискуссионные площадки появились на городском или областном ТВ.

Н. ЕКЕНИНА:

— Обычно родители категорично заявляют, что они знают своих детей, а ребенок-то разный: в школе он один, дома — другой, на улице — третий, не говоря уже о том, что дети по-разному ведут себя в среде сверстников и в среде взрослых. Только тот родитель, который знает, как ведут себя их дети в различной среде, может сказать, что он чего-то добился.

М. ДЕМИНА:

— Мне бы хотелось вернуться к вопросу о педагогах. Несколько лет назад одна из школьных психологов сказала мне, что ни один здравомыслящий директор школы не станет «выносить сор из избы», признаваясь, что в школе есть наркоманы. Примерно то же произошло и на антинаркотическом десанте «Школа — территория безопасности» в прошлом году. Директора не отрицали, что у их учащихся были зафиксированы случаи отравления синтетическими наркотиками (наверное, уже не имело смысла скрывать очевидное!), но… Дальше следовала фраза, что данный ребенок в школе теперь не учится. Получается, любыми правдами и неправдами школы избавлялись от таких проблемных подростков?

Н. ЕКЕНИНА:

— У нас фактов сокрытия информации нет достаточно давно. Менталитет педагогического сообщества ведь тоже меняется, и мы руководствуемся прежде всего интересами ребенка. Думаю, проблемные подростки уходят из школы совсем по другим причинам: асоциальная среда, состояние здоровья, вызванное все тем же употреблением наркотиков…

Возвращаясь к вопросу о тестировании, выскажу свое мнение: в первую очередь, родителей пугает что-то новое. Когда было тестирование по полоскам, то в конце-то концов мы вышли на 98-процентный результат получения информированных согласий родителей. В прошлом году, когда появилась методика социально-психологического тестирования (совершенно анонимного, ведь анкеты подростками не подписываются, и мы знаем только класс, с которым при признаках беды предстоит работать), согласия дали лишь 92,5% родителей. Не знаю, как будут браться родительские согласия с точки зрения «открытой вывески» (если речь идет об обнародовании результатов в медицинской карте ребенка). Справятся ли с этим только школа и медицина? Готовы ли мы к тому, чтобы диагноз был известен?

Переходите улицу на зеленый свет!

Е. МАЦИОНГ:

— Убеждена, если родители сформировали в ребенке нравственный стержень, предложения «улицы» ему не страшны. Как запустить механизм понимания, что родитель должен своего ребенка не только родить, но и воспитать? Это очень важно — чаще говорить с ребенком, дать ему понять о грозящих опасностях, об ответственности за свою жизнь и тех, кто рядом… Родители же в некоторых вопросах проявляют удивительную «дремучесть».

Н. ШАБУНЕВИЧ:

— Просвещение очень нужно и для педагогов. Сейчас у нас меняется система воспитания в рамках медиации (от лат. mediare — посредничать), которая является наиболее мягкой формой альтернативного разрешения споров. Во время внедрения данной технологии стороны, участвующие в конфликте, самостоятельно приходят к взаимовыгодному решению, опираясь на опыт, знания и умения медиатора.

Правда, иногда рассмотрение ситуации доходит до абсурда. И педагоги, и родители зачастую не могут разобраться в законе об образовании, уверяя, что правовой статус родителей прописан в нем достаточно размыто. Для таких случаев у меня подготовлена выписка из всех законодательных актов.

Родителям надо говорить, что среди друзей их детей может оказаться негодяй. Тот, кто способен вовлечь вашего ребенка в асоциальные проступки. Не хотите этого, тогда занимайтесь воспитанием своего ребенка!

Е. ФЕДОРОВА:

— И начинать надо с элементарных вещей: чужого брать нельзя, не ври и так далее. Общечеловеческие принципы еще никто не отменял!

Н. ШАБУНЕВИЧ:

— Безусловно, родитель хочет добра своему ребенку. Но вот в нашем Ленинском районе огромный процент матерей-разведенок. И сказать маме, которая воспитывает одного, а то и двух детей одна и вынуждена пахать круглые сутки на работе, чтобы обеспечить семью, что она не занимается воспитанием, у меня просто не повернется язык. Да, ее ребенок может прогуливать уроки, курить и даже выпивать, но я глубоко убежден, что и такая мама занимается своими детьми. По-разному только все занимаются и базовые ценности пытаются прививать.

Е. ФЕДОРОВА:

— Почему тогда эти ценности часто бывают потеряны и категории «можно — нельзя» у детей отсутствуют?

Н. ШАБУНЕВИЧ:

— В начальной школе все дети такие «зайчики»: «Дети, кто из вас не переходит на красный свет?» — «Никто не переходит!». «Что плохо?» — «Курить плохо!». Но рано или поздно наступает пубертатный период (переходный возраст). Организм развивается, а голова за ним не поспевает!

Н. ЕКЕНИНА:

— Дети сейчас развиваются слишком быстро. И если у взрослых они замечают «двойные стандарты», то и для них это становятся нормой. Значит, если мы говорим, что надо переходить улицу только на зеленый сигнал светофора, это и для нас, взрослых, должно быть нормой жизни. То же самое с таким модным сегодня селфи. Недостаточно только объяснить детям, почему с 12-го этажа через балкон снимать не нужно, да и риски при этом разные: можно лишь в больницу попасть, а можно и на кладбище. Главное — самому этого не делать!

Что касается факторов риска, вернусь к социально-психологическому тестированию. Наибольший фактор риска, который показали дети, — общесоциальный. Это не неправильные отношения в семье (разведенные родители или мало внимания обращающие на детей) и не проблемы взаимоотношений со сверстниками, а это те проблемы, которые связаны с обществом (влияние средств массовой информации, Интернета). Несмотря на то, что в учебных заведениях существует фильтрация тех же интернет-сайтов, никто ведь не отменял интернет-кафе и сотовые телефоны с неограниченным «выходом в мир».

М. ДЕМИНА:

— Что правда, то правда: общество двойных стандартов Наталья Валентиновна категорически не приемлет. Для нее норма жизни — воздействовать личным примером. Скажем, у ребенка должно быть увлечение — она идет и тоже записывается в танцевальный кружок, куда теперь они ходят оба.

Н. ЕКЕНИНА:

— Ну это да, хотя не все родители имеют равные возможности. Я все же убеждена: если хочешь, возможности всегда найдутся. Родитель должен понимать, чем живет его ребенок. Мы должны уметь считывать это с лица, поведения, одежды, с переписки в соцсетях, из того, что ребенок смотрит…

О. ЗАБРОДИН:

— Но почему родители часто стараются все скинуть на школу, медиков, психологов? Считается, что в школе есть специалисты, которые могут увидеть то, что обычному родителю разглядеть невозможно. Я не побоюсь оказаться побитым, но считал и считаю, что лучше ребенка не воспитывать никак, чем воспитывать неправильно.

Все средства хороши

М. ДЕМИНА:

— Мы уже говорили, что если имеются признаки наркотического опьянения, надо вызывать «скорую», участкового и родителей…

Н. ПОДРАБИНОК:

— Если речь идет о подростках, то ими занимаются инспекторы по делам несовершеннолетних (ПДН), а не участковые.

О. ЗАБРОДИН:

— Я вообще в сторону ПДН не смотрю. Вот пример. В позапрошлом году в школах мы выявили порядка 400 детей в состоянии опьянения (неважно, алкогольное оно или наркотическое, важно, что подросток находился в неадекватном состоянии). По идее, на каждого должны были завести административное дело. Где эти дела, чем занимаются инспекторы ПДН? Я бы эту службу и вовсе сократил, потому что ни рычагов влияния у них никаких нет, ни прав. Полицейский, участковый — вот наша боевая единица!

Н. ШАБУНЕВИЧ:

— Поймите меня правильно, если в школе, скажем, вечерняя дискотека и на ней случился инцидент… Ну какой инспектор ПДН, он давно дома и занимается своими делами. Но сейчас я бы сделал акцент все-таки на родителях. От их отношения к проблеме многое зависит, если не все. Иначе как врагами своих детей некоторых назвать не могу. Только заинтересованный родитель будет предпринимать после инцидента дальнейшие шаги — идти с ребенком на прием к наркологу, психологу. На практике же чаще сталкиваешься с обратным. Доказываешь родителю, что у его ребенка все признаки наркотического опьянения, он же не просто отрицает очевидное, но и начинает «бороться» за своего ребенка, нанося вред не только ему, но в конечном-то счете и себе, потому что последствия могут оказаться необратимыми.

Я убежден, что нужны памятки для родителей — как будет выглядеть ребенок, употребивший наркотики. У нас ведь порой даже школьные врачи принимают наркотическое отравление за обычное пищевое. Так что рассказ о признаках употребления — тоже метод воздействия и профилактики.

Е. МАЦИОНГ:

— Нужно больше использовать возможности социальной рекламы для утверждения жизненных ценностей. Наверняка всем из вас знакомы рекламные постеры: «Какое кресло ребенку выберешь ты?», где изображены инвалидное и детское автокресло. Можно, конечно, порассуждать о том, что это воздействует еще и потому, что за отсутствие автокресла в машине с ребенком полагается немалый штраф. Можно… Но реклама-то ра-бо-та-ет!

М. ДЕМИНА:

— Мы «нащупали» еще очень важный профилактический рычаг. Сегодня в основном все подростки нацелены на получение престижной профессии, карьерный рост, общественную значимость… В прошлом учебном году, когда проводили антинаркотический десант в школах, а потом еще и ставшие традиционными профилактические акции в летних загородных лагерях, мы впервые стали делать акцент на последствиях даже разового, единичного употребления «синтетики». По новому законодательству выделяется ряд профессий, где необходим «допуск» на наркотики: служба в элитных войсках, работа в органах наркоконтроля, ФСБ или иной государственной службе. Если будет установлен даже разовый прием наркотических средств (а тест этот становится обязательным), то ни о какой престижной работе речи быть не может. Под таким углом подростки о своем «невинном» увлечении раньше не думали…

Н. ШАБУНЕВИЧ:

— Существует так называемый феномен Маугли. Ребенок по мере своего взросления проходит определенные стадии как социализации, так и формирования правосознания. С каждым годом для него появляются новые «нельзя» и новые обязанности. Если какая-то из ступенек развития была пропущена, например, понимания социальной ответственности (за такие-то и такие-то деяния меня могут наказать, но «не пойман — не вор»), значит, мы все недоработали. Ведь участников образовательного процесса трое: дети, родители, педагоги. Или ступенька формирования общественной ответственности. И педагог, и родитель должны помнить, что если ты занимаешься даже в мелочах попустительством по отношению к ребенку, это может привести к худшему.

Есть распространенная сегодня форма профилактической работы — родительский всеобуч. Только, как правило, на него приходят лишь положительные, а не «проблемные» родители. Как достучаться до этих «проблемных»? Я для себя решил вопрос так: раз в две недели просто прихожу сам и смотрю, как мама занимается воспитанием. Началось это с того, что я заметил ребенка за… попрошайничеством. Для меня подобное нонсенс. Некоторые педагоги возразят: «У меня что, своей жизни нет, заняться мне нечем?». Я же убежден: когда все вместе, дружно, в системе работают — будет и результат.