Наконец, процесс забоя должен быть гуманным, чтобы животное не успело испытать стресс. 

В России после долгих дискуссий и массы приложенных усилий утвержден ГОСТ, в котором детально прописаны требования при производстве биопродуктов, включая животноводческую и продукцию растениеводства.

Документ очень важен, ибо до сих пор не было четко зафиксировано, какую все-таки продукцию можно официально называть «био» или «органической», ставить на ней соответствующий значок и иметь полное право продавать по повышенной цене. Во всем мире «чистая» еда продается в 2—4, а то и в 10 раз дороже той, что произведена при стандартных условиях. Более того, в развитых странах сегодня настоящий бум на здоровую еду. По данным Международной федерации движения экологического сельского хозяйства, мировой рынок органической продукции вырос с 15 млрд долларов в 1999 году до 56 млрд в 2010-м и достиг почти 90 млрд в 2014-м. Что, как отмечают эксперты, больше годового мирового оборота вооружений (!). При этом целый ряд аналитиков считают, что растущие мировые аппетиты на здоровую еду могли бы стать настоящим волшебным шансом для падающей экономики России. Ибо считается, что у нас миллионы гектаров чистой, «отдохнувшей» от химических удобрений пашни, что мы до сих пор почти не используем ГМО, не так велик риск негативного влияния промышленных предприятий (ибо огромное их число закрывались в последнее время). При этом в силу технологической неразвитости мы еще не так «развращены» производством «химической», почти несъедобной еды. В общем, свои потенциальные возможности, включая, как ни парадоксально, всю силу своей отсталости, мы неожиданным образом могли бы обратить себе на пользу, начав массово производить органическую продукцию, поставляя ее на мировой рынок и постепенно заполняя биосегмент на внутреннем.  

О разворачивании производства экологически чистой еды, продвижении ее на мировой рынок не раз говорил, в частности, в интервью «УР» декан факультета агротехнологий Уральского аграрного университета Михаил Карпухин.

Стратегически верная ставка на производство «модной» чистой еды, наверное, и вправду могла бы если не спасти экономику страны, то существенно ее поддержать. Увы, как показывает анализ, надежда на реализацию светлой идеи пока совершенно призрачная. И мешает тому целый комплекс факторов.

— Во-первых, то, что в России огромные просторы экологически чистой земли, — это во многом миф, — отмечает доктор экономических наук, завсектором агропродовольственной политики Института экономики УрО РАН Валентина Неганова. — Скажем, у нас в области почвы во многих районах, особенно южных, перенасыщены тяжелыми металлами. При строгом подходе, уже по одному этому признаку выращенная на них продукция не пройдет тест на безопасность и экологичность. Очень много земель загрязнены химическими удобрениями, применявшимися долгие годы. И как того требует новый ГОСТ, такие почвы должны «отдыхать» как минимум три-четыре года, прежде чем на них можно будет производить органическую продукцию. Если иметь в виду те земли, которые уже несколько лет вообще не находятся в сельхозобороте, то часть из них уже заросли лесом, их нужно заново возделывать, а это огромные затраты. Кроме того, чистота почв в ГОСТе — это далеко не единственное условие. В нем огромный перечень требований. Поля с чистой продукцией должны располагаться на строго определенном расстоянии от промышленных производств. Семена не должны быть генномодифицированными. Нельзя применять химические препараты для удаления сорняков и вредных насекомых, то есть по сути нужен ручной труд. Должны быть обеспечены специальные условия для перевозки и хранения — опять же никакой химии и создания искусственных условий для продления жизни чистой продукции. Представляете, какие это усилия и какие деньги?! Притом что производством сельхозпродукции и не обремененной всеми этими требованиями сегодня не много желающих заниматься, — констатировала Валентина Неганова.

«Немного желающих» по причине огромного риска вложения средств — это раз, и невозможности взять кредиты — это два. Их либо не дают вовсе, либо выделяют под такие заоблачные проценты, что это теряет всякий смысл. Неважно, биопродукцию ты собрался производить или самую обычную для массового невзыскательного покупателя.

К слову, дороговизна самого производства органических продуктов (по статистике, в 2—3 раза выше классического производства), по расчетам экономистов и практике существующих предприятий, не должна служить «отпугивающим» фактором. Как показывает опыт, пока главным образом зарубежный, на самом деле все затраты с лихвой окупаются при продажах.

И все же «настоящих буйных», перефразируя слова Высоцкого, решившихся производить биопродукцию, в России в целом пока крайне мало — всего порядка 100 сертифицированных хозяйств (страна производит 2% всего потребляемого объема чистой еды). И практически нет их в Свердловской области. Даже деревенская продукция от небольших фермеров и частников чаще всего не в счет: если ее проверить по требованиям нового ГОСТа, очевидно, лишь мизерный ее процент прошел бы тест.

— Сельхозпроизводители, включая владельцев небольших личных хозяйств, сплошь и рядом выращивают продукты с использованием химических удобрений, применяют небезопасные средства от сорняков, так что о чистой органике говорить, увы, не приходится, даже если производитель клянется и божится, что у него самая что ни на есть экологичная еда, — отмечает Валентина Неганова. — Не буду раскрывать название одного местного предприятия, хотя оно известно, так вот они выращивают морковку, поливая ее керосином. Как результат: ни одного сорняка, плоды чистые, красивые, говорят, в местных кафе и ресторанах эту морковку закупают на ура. А как же, она же деревенская, настоящая….

[photo300]3037[/photo300]

Фото Антона БУЦЕНКО.

На самом деле, если производитель решит заявить о том, что его продукция претендует на обозначение «био», запускается целый механизм проверок, опять же четко прописанный в новом ГОСТе. Кроме тщательных проверок самой продукции, предполагается проверка условий выращивания, тестирования почв и т. д. Это важно прежде всего тем, кто будет закупать продукцию и поставлять на рынок, в торговые сети. Для них любой прокол чреват большой угрозой репутации, а значит, и потерей доли на рынке. Но реалистично это звучит относительно рынков развитых стран:  если эту продукцию будут тестировать и продавать, скажем, в США, Европе, Японии — основных на сегодня потребителей «органики». Там, да — закон суров. По отношению к отечественному рынку все эти тесты можно воспринимать лишь с горькой иронией. Ибо даже если один отважится производить продукцию по всем правилам, то найдется тысяча, которые просто наляпают значок «био» на свою продукцию и выложат на полках рядом, в надежде привлечь покупателей. Что, естественно, тут же сведет на нет усилия честного бедолаги-производителя. Увы, таковы в России правила рынка. Что наглядно доказывает многолетняя практика производства молока: и порошковый суррогат, и качественное молоко у нас лежат на полках рядом, продаются по одной и той же цене и гордо именуются молоком. Иди потребитель, разбирайся, пробуй. Уже без малого лет десять говорят об этой проблеме, все хотят ввести разграничение — писать на пакетах «молоко» и «молочный продукт», а решить ее не могут. Очевидно, тот же самый сомнительный микс получится и с биопродукцией. Есть, конечно, надежда, что окончательную ясность внесет обсуждаемый сейчас в правительстве проект закона «О производстве органической продукции». Может быть, в нем будут расставлены все точки, предусмотрена мера ответственности фальсификаторов, посмотрим.

И еще что касается отечественного рынка, то тут нужно четко оценивать, а нужна ли вообще сегодняшнему массовому потребителю качественная, чистая еда, но при этом превосходящая по цене привычные аналоги? Вот только вчера наблюдала в магазине такую картину: старушка выбирает сметану на полке, и, почти не задумываясь, берет самую дешевую, не смотрит ни на состав, ни на объем упаковки. Я не выдержала, говорю: «Бабушка, это же сметанный продукт, на нем открыто написано, что в составе — крахмал, прочие загустители-наполнители. То есть сметаны в нем нет. Возьмите другую марку, всего-то на несколько рублей дороже, зато качественную». Бабуля на секунду задумалась, вздохнула, покрутила в руках и взяла в итоге ту, что дешевле. Цена — вот что определяет предпочтения подавляющего большинства покупателей. Массовому покупателю пока не до биопродуктов, для него это пока какие-то штучки для «эстетов и гурманов», а ему просто наесться нужно. Пока, увы, это фиксируют все проводимые аналитиками исследования.

Ко всему, существенным фактором, который может помешать развитию производства органической продукции, может стать климат — суровые условия. Урал, например, относится к территориям, условно годным для проживания, не говоря уж о выращивании продуктов. Условно годными считаются вообще-то две трети территории страны. Каждая уборка урожая у нас называется не иначе как битвой, причем каждый год без исключения — то не успевает вызреть, то вымокает, то еще какая-нибудь неизбежная беда. В таких условиях без химических удобрений, без стимуляторов роста выращивание урожая рискованно вдвойне. Это, к слову, касается не только продукции растениеводства.

— Вот завезли несколько лет назад на Урал отличные мясные породы скота — телят герефордов и ангусов, — говорит Валентина Неганова. — Все радовались, наконец-то мы сможем производить свою настоящую говядину, как в Европе, а не тот бой, что остается от молочных коров, уже отживших свой век. В Европе, кстати, мясо молочных коров, как известно, не считается мясом, это некий технологический продукт. Но герефордам у нас явно не климат. Они не дают того выхода, как за границей, — это касается как объемов продукции, так и качества самого мяса. К слову, при маркировке мяса во Франции, Испании четко указывается, с использованием каких кормов оно выращено, — только ли траву ел бычок, или рос на комбикормах, или у него было комплексное питание. От этого зависит и конечная цена продукта. Очевидно, чтобы мы пришли к подобным «правилам игры», нам еще очень много предстоит сделать. Увы, не в этой жизни, как говорится, в известной рекламе, — заключила эксперт.

И все-таки то, что ГОСТ для биопродукции в нашей стране наконец принят — это уже огромный шаг вперед, причем в наших условиях, можно сказать, беспрецедентный. Ибо когда на корову запрещено ругаться, и даже прописано это в документах, это согласитесь, сильно. Нет еще и в помине ни одной такой деревни или хозяйства в России, чтобы в ней матом на скотину не ругались, а документ принят. Прогрессивно мыслят, а значит, есть какая-никакая надежда на будущее.