О начальнике цеха

Кто такой был Игорь Холманских? Начальник главного сборочного производства на Уралвагонзаводе. Современный танк по сложности похож на самолёт, только задачи он выполняет на земле. Чтобы руководить цехом, в котором из агрегатов собирается готовое изделие, надо знать технологическую цепочку производства танка, как говорят, до последнего винтика. Нужно знать, что делают и чем живут смежные производства не только на УВЗ, но в десятках других городов Урала, да и всей страны. Не будет, например, вовремя поставлен на вагонзавод тепловизор — не будет и готового танка. Начальник главной сборки (цех № 100) должен знать, как и чем будут бороться с его изделием, предлагать инновационные решения. Он должен знать практику применения изделия. Следовательно, он допущен к данным разведки и к вопросам государственной тайны. Да и само производство — это не только взял кувалду и стучи, это металл, оборудование, основные фонды и — самое главное — финансы. Потому что танк делают люди, а они без зарплаты жить не могут.

Но, чего греха таить, зарплата у нас далеко не всегда поспевает вовремя – а план выполнять надо. И одними напоминаниями про обязанности людьми управлять тоже не получится, как и заклинаниями «так директор приказал». Начальник цеха обязан уметь убеждать, когда уговаривать, а когда и «ломать». Причем не послушных офисных дамочек, а работяг с крутым норовом. Ему приходится быть тончайшим психологом и педагогом. Недаром люди, прошедшие всю заводскую карьеру, часто говорят, что начальником цеха быть сложнее, чем гендиректором.

Итак, на месте полпреда мы имеем человека, для которого завод — это не просто дым из трубы. Вот здесь и начинается вторая часть размышлений о назначении.

О стратегии развития

Нам уже лет пять с высоких трибун повторяют одно и то же: реиндустриализация, модернизация, инновация. Наверно, пора от слов к делу переходить. В Советском Союзе производились собственные телевизоры, видеомагнитофоны, микроволновки, компьютеры. Да, эстетически они уступали зарубежным, да, во многом были «слизаны», но производились же… Где это все сейчас? Проще продать какое-нибудь полезное ископаемое и за эти средства купить хоть компьютер, хоть бананы с авокадо. Это настоящая «зависимость»: чем дальше мы своё не производим, тем сложнее начать это делать – потому что растет цифра инвестиций, необходимых для запуска такого производства. Основные производственные фонды у нас устарели на 70 процентов, а некоторые экономисты и более пессимистические оценки дают. Наши производства ни по производительности, ни по технологичности, ни по экономичности соревноваться с зарубежными не способны. Если сейчас не совершить технологический рывок вперед, мы скатимся на уровень страны третьего мира окончательно (в настоящий момент, можно сказать, мы там пока одной ногой стоим).

Но этот рывок потребует очень серьезной финансовой поддержки со стороны государства. Самостоятельно, будем честными сами с собой, предприятия его не совершат. Где-то этому процессу мешает позиция собственников (типа, на наш век хватит, а дальше — трава не расти), где-то просто денег нет модернизироваться (особенно в глубинке). В настоящий момент господдержка модернизации отвратительная. При существующей процедуре директору завода проще в банк пойти и кредит попросить, чем заниматься получением денег от правительства области. Там как лежало на эти цели в прошлом году почти 2 млрд рублей, так и остались они лежать. В Союзе машиностроительных предприятий области говорят, что брать эти деньги не только процесс волокитный, но и финансово невыгодный. Но если «флагманы индустрии» имеют возможности пойти в банк за долгосрочным кредитом, то предприятие где-нибудь в Тавде или в Туринске находятся в более сложном положении. Там и заложить-то, подчас, нечего, они и так в долгах как в шелках: и поставщикам должны, и в бюджет должны, и по зарплате…

Но ситуация требует — или модернизация производств сегодня или завтра поезд уйдет от нас окончательно. Вот и стоит задача у полпредов нынче — не политическими заявлениями воздух сотрясать, а как в прежние времена говорили: «Все на борьбу с отсталостью производства!» Особенно на Урале, который был и остается промышленным центром страны. Но для этого нужно, чтобы в руководстве был человек, который производство любит и знает.

О «политике»

Многие считают, что свобода — это когда есть выборы, когда есть гласность, когда есть власть толпы на митинге. Но мы через это прошли. Так сказать, поставили эксперимент и убедились, что самые либеральные законы без экономического базиса ведут к несвободе и развалу. Нищий человек остается несвободен. Право голосовать и ходить на митинг не делает его счастливее. Более того, он готов продать свой голос за бутылку водки, за нищенскую зарплату и даже просто за обещание «сделать хорошо». Нет производства — нет налогов — и в итоге самая распрекрасная власть ничего толком сделать не может. Нищие учителя учат детей ненависти, нищие врачи гробят нас, нищие милиционеры никого не защищают и только вымогают взятки. Измученное криминальным беспределом население начинает звать к власти бандитов — мол, только они могут навести порядок.

Словом, промышленность нужно поднимать. Что, к слову, никоим образом не препятствует развитию постиндустриального сектора, о необходимости которого говорят многие оппозиционеры. Холманских не ходит в излюбленные «креативным классом» рестораны, не слушает модные в этой среде группы, и не смотрел сериал «Доктор Хаус»? Ну, мне кажется, что этот недостаток ему вполне простить можно.

И не надо с порога говорить, что назначение Игоря Рюриковича полпредом в УрФО было ошибкой. Неожиданностью — да, но вряд ли выбором неосознанным и неверным. В конце концов, дадим человеку проявить себя.