Беспрецедентный в истории пенитенциарной системы случай заинтересовал журналистов многих изданий, но подробный комментарий герой дня согласился дать только «Уральскому рабочему».

Сергей (назовем его так) категорически против того, чтобы в прессе прозвучало его настоящее имя. Он недавно устроился на хорошую работу, много ездит по городам области, общается с людьми и не желает выглядеть в их глазах как человек, имевший проблемы с законом. Да и вспоминать то, что пришлось пережить, ему очень неприятно. Родственники и друзья стараются лишний раз не расспрашивать о событиях четырехлетней давности, а для всех остальных, считает Сергей, будет интереснее узнать не о том, кто заставил государство признать свои промахи, а как ему удалось этого добиться.

В роли подследственного Сергей оказался в 2007 году. Тогда он носил погоны одного из ведомств, близких к милицейской службе. Неприятная история, положившая начало уголовному делу и следствию, никоим образом не была связана с его служебной деятельностью, однако прокурорские работники охотно ухватились за нее — Сергей был объявлен чуть ли не членом организованного преступного сообщества. Правда, с членами этого «сообщества», проживающими в Каменске-Уральском, он был едва знаком.

Несмотря на то, что Сергей и не думал скрываться от правосудия, следственные органы упрятали его за решетку. Два с половиной месяца подследственный провел в Нижнетагильском СИЗО-3, более восьми месяцев — в Екатеринбургском СИЗО-1. Все это время шло следствие, а когда зашло в тупик, вчерашние обвинители так же легко и непринужденно изменили меру пресечения на подписку о невыезде.

Через пару лет уголовное дело было прекращено. По одним статьям, которые легли в его основу, следователи не нашли состава преступления, по другим — истек срок давности привлечения к уголовной ответственности. Как бы не исключая вины подозреваемого, следственные органы сняли всякую вину с себя: дескать, не зря мы его сажали и ни за что бы не выпустили, если бы успели собрать доказательную базу.

В конце прошлого года Сергей обратился в Невьянский городской суд с иском о реабилитации и компенсации морального вреда. В качестве ответчика выступало Министерство финансов РФ. Поскольку в уголовном деле звучал вывод об истечении срока давности, суд не смог полностью реабилитировать пострадавшего и назначил частичную реабилитацию. А областной суд, куда обратились недовольные министерские чиновники, и вовсе отменил то решение: дескать, частичной реабилитации быть не может, хотя прецеденты такие в юридической практике есть.

Судебная эпопея завершилась только в апреле этого года. Принятое в ходе нового рассмотрения решение можно расценить как определенный компромисс между сторонами. Суд принял во внимание неудовлетворительные условия содержания в СИЗО, где истец провел около полутора лет.

Чтобы доказать правоту Сергея, на заседание приезжали его сокамерники, демонстрировались фотографии, тайно заснятые на мобильник. Правда, сумму в два миллиона рублей, которую Сергей требовал от государства в качестве компенсации напрасных страданий, суд сократил до 550 тысяч. За каждый день пребывания в СИЗО молодой человек получит по 1552 рубля.

Что не так?

Первое условие, которое не в силах выполнить отечественная уголовно-исполнительная система, — обеспечение постояльцев отдельным спальным местом. В СИЗО-1 на 12-местную камеру, куда был помещен Сергей, приходилось 30—35 человек, в СИЗО-3 в четырехместной камере ютилось 10—12 арестантов. Недостающие нары администрация учреждения компенсировала матрасами, которые расстилались прямо на бетонном полу.

Но на всех этого не хватало, поэтому люди спали по очереди. Тех, кто проспал прогулку, потом никто не выводил во двор. Застекленные окна отсутствовали, приходилось закрывать проемы полиэтиленовой пленкой, это при наших до -35—38 градусов зимой.

О качестве питания Сергей отзывается примерно так: несмотря на голод, всем нутром понимаешь, что тюремную пищу нельзя есть, иначе гарантированы проблемы со здоровьем. Самое популярное блюдо за решеткой — вареная квашеная капуста, которая непереносима не только на вкус, но и на запах. «Приложением» к ней чаще всего служит вареная рыба. У арестантов это блюдо получило название «могила» — после варки рыба превращается в бесформенную массу, в которой перемешаны кости. Из нее едоки вылавливали съедобные кусочки и намазывали на хлеб. Тем и были сыты.

Помывка в бане — борьба за место под душем. В помывочном отделении на один кран приходится 3—4 человека. На один рабочий кран, из которого бежит вода, — в два раза больше. За 20—30 минут арестанты умудрялись не только помыться, но и прямо на себе постирать одежду, ведь другой возможности привести себя в порядок здесь просто нет. Горячая вода в камерах не предусмотрена, хотя по правилам содержания в СИЗО администрация спецучреждения обязана ежедневно обеспечивать постояльцев этим коммунальным благом. Наоборот, сотрудники изолятора лишали заключенных любой возможности обустроить свой быт: срывали нитки для сушки белья, сплетенные арестантами из одежды, сносили занавески из простыней, которыми люди пытались огородить туалет, чтобы не справлять нужду у всех на виду.

В отдельное приключение превращается выезд на следственные действия — так называемый этап. Накануне участников отсаживают в отдельную камеру, где нельзя даже присесть. Здесь людям приходилось проводить более 12 часов. Утром они вынуждены отказываться от пищи, поскольку автозаки, в которых иногда приходится проводить по 4—5 часов, не оборудованы туалетами. На этапе заключенных вообще никто не сортирует по категориям: бывшие сотрудники правоохранительных органов направляются вместе с обычными уголовниками. Да и в камерах царит хаос: с убийцами и насильниками могут соседствовать люди, которые привлекаются за неуплату алиментов, кражу сотового телефона, вчерашние оперативники и даже несовершеннолетние.

По мнению Сергея, самое страшное в том, что все эти люди еще не признаны судом виновными. Они только дожидаются своей участи, а государство таким отношением заранее причислило их к закоренелым преступникам. Писать жалобы из застенков — бесполезно, надеяться на государственных правозащитников — тоже. Уполномоченные по правам человека и сотрудники прокуратуры регулярно посещают следственные изоляторы, но не считают условия содержания нечеловеческими. А если и считают, то не предпринимают ничего, чтобы исправить ситуацию.

— Доказать многочисленные нарушения возможно только на воле, — считает Сергей. — Главное в том, чтобы решиться заново пережить былое. Собрать свидетелей, добыть фотоматериал. Если это удастся, суд может встать на вашу защиту. Только определение ущерба — дело непредсказуемое.

Всем тем, кому не посчастливилось дожидаться суда за решеткой, наш герой советует восстанавливать справедливость в суде. Для того чтобы государство, возместив ущерб одной-двум тысячам бывших узников, предпочло наконец направить эти деньги на улучшение условий содержания в СИЗО.

Комментарий

Будет свободнее

Начальник пресс-службы ГУФСИН России по Свердловской области подполковник внутренней службы Александр ЛЕВЧЕНКО:

— Действительно, в 2011 году бывший подследственный Ю. обратился в Невьянский городской суд с исковыми требованиями о признании за ним права на частичную реабилитацию, а также о взыскании солидарно с Министерством финансов РФ, ГУФСИН России по Свердловской области, СИЗО-1, СИЗО-3 компенсации морального вреда в размере 2 000 000 руб.

01.12.2011 суд частично удовлетворил исковые требования Ю. Так, с Министерства финансов РФ взыскано за счет средств федерального бюджета в пользу Ю. 580 200 рублей, из которых: 550 000 рублей — компенсация морального вреда, 30 000 рублей — судебные расходы на оплату услуг представителя, 200 рублей — государственная пошлина.

В исковых требованиях к ГУФСИН, СИЗО-1, СИЗО-3 заявителю отказано. И это справедливо, потому что пенитенциарные учреждения финансируются из государственного бюджета, условия содержания подследственных зависят от величины средств, выделенных Министерством финансов РФ.

Основная причина бытовых неудобств, которые испытывают подследственные, — перенаселенность следственных изоляторов. Так, например, в СИЗО-1 при нормативной численности 1891 человек в настоящее время размещено 2925 постояльцев.

Но проблема переуплотнения СИЗО начинает решаться. По федеральной целевой программе «Развитие уголовно-исполнительной системы (2007—2016 годы)» в апреле началось строительство следственного изолятора на 1000 мест в Камышлове. В настоящее время к строительному объекту подведена временная автодорога, организованы площадки для размещения временных зданий и сооружений.

В СИЗО-1 в 2010 году капитально отремонтирован блок № 5, идет ремонт других корпусов.

В конце 2012 года будет пущен в эксплуатацию изолятор на 240 человек в Кировграде, где использованы новейшие технологии обеспечения безопасности, охраны, содержания задержанных. Резервируется земельный участок под проектирование нового СИЗО на 1000 мест в поселке Шабровский в черте Екатеринбурга.

Анастасия САВИНА