Весь Новосибирск содрогнулся от содеянного 16-летним монстром: пригласив свою юную подружку на день рождения, он безжалостно искромсал ее ножом.

Однако при всей очевидности совершенного тяжкого преступления районный суд избрал убийце в качестве меры пресечения домашний арест. Это-то и возмутило горожан: поразительную лояльность суда они объясняют тем, что отец отморозка — богатый и влиятельный в Новосибирске человек.

Под требованием взять подозреваемого под стражу подписалось более 120 тысяч человек, и все они были готовы выйти на акцию протеста, если бы областной суд не отменил решение суда первой инстанции и парня прямо из зала суда не сопроводили бы в СИЗО.

Казалось бы, странная ошибка Фемиды вовремя исправлена, и можно снова верить в справедливость третьей власти. Только боюсь, что таких наивных среди нас осталось не так уж много. Увы, не в первый раз толпа вынуждена вмешиваться в процесс правосудия, видя, как цинично попираются закон и право людьми в мантиях. В свое время российские автомобилисты спасли от тюрьмы сибиряка Олега Щербинского, которого следствие обвинило в гибели алтайского губернатора Михаила Евдокимова. В Иркутске горожане устроили митинг и добились, чтобы суд дал санкцию на арест педофила-рецидивиста. Екатеринбуржцы настояли на том, чтобы был взят под арест убийца сотрудника УрО РАН Олега Шепотковского. Таких примеров можно привести множество.

Конечно, весьма соблазнительно считать уличное правосудие проявлением гражданского самосознания, но честнее признать, что оно лишь компенсирует слабость и ущербность судебной власти, которая зачастую служит не закону и справедливости, а сильным мира сего.

Полтора десятка лет назад из названия судов первой инстанции исчезло слово «народный» — в соответствии с поправкой, внесенной в федеральный закон «О судебной системе Российской Федерации», с 1 января 1996 года все районные народные суды стали просто районными. Мне представляется эта корректировка весьма символичной: народ оказался как бы лишним в отправлении правосудия, хотя по Конституции РФ именно народ является единственным источником власти в стране.

Дело не в названии: и в советское время, когда суды были народными, существовало внесудебное правосудие в форме телефонного права. Но судьи все-таки стеснялись так откровенно демонстрировать свою зависимость от властей предержащих, как сегодня — от хозяев жизни. А улица не всегда готова это терпеть.