По мнению парламентариев, в России «проблемой жестокого обращения с животными никто глубоко не занимается, а тестирование косметики на животных как раз подпадает под это определение». Заявление, признаться, более чем странное, поскольку термин «жестокое обращение» в отношении братьев наших меньших нигде, в том числе и законодательно, не определен. Действия, повлекшие гибель или увечье животного, лишь тогда наказуемы по статье 245 УК РФ, если совершаются из хулиганских или корыстных побуждений.

В условиях лабораторий (хоть косметологических компаний, хоть НИИ) садизмом никто не занимается. Виварии — давняя и нормальная традиция научно-исследовательской деятельности, и лабораторные животные подбираются под конкретные цели.

— Чаще для исследований и опытов используются мыши, крысы, морские свинки и кролики, — поясняет биолог Семен Янович. — Мелкие грызуны используются потому, что все физиологические реакции у них ускорены. Кроме того, они имеют так называемые «чистые линии» — исследователям известны их родословная и определенные гены. Применяются как домовые мыши, так и специально выведенные виды с особенными генотипами.

К примеру, для иммунологических исследований выводят мышей с ослабленным иммунитетом; для исследований рака — мышей, у которых активизируют раковые клетки. На мелких грызунах проверяют и патогенное воздействие различных медпрепаратов. В фармацевтическом протоколе даже указано, что все новые лекарства должны изначально тестироваться на мышах.

Виварий есть в УрГМА, УрФУ и ряде лабораторий различных НИИ. Как поясняет руководитель вивария Уральского научно-исследовательского института фтизиопульмонологии Марина Радионова, на грызунах проводят экспериментальные исследования биологических свойств микобактерий туберкулеза, а также отслеживают действие новых противотуберкулезных лекарств.

Вместе с тем, опыты на животных — вопрос не простой с точки зрения ветеринарной этики. В НИИ фтизиопульмонологии действует комитет по этике, специалисты которого проводят этический контроль всех научно-исследовательских работ и испытаний. Помимо защиты прав исследователей (в рамках российского законодательства) под контроль КЭ попадают и эксперименты на живых животных и тех, которые в научных целях умерщвляются.

Однозначного мнения по поводу использования лабораторных мышей, цыплят и им подобных не высказывают и ветеринары. Наиболее гуманная, выступающая даже против эвтаназии часть специалистов, естественно, относится к вивариям с неодобрением. Те, кто понимает необходимость работы с живыми существами ради науки, более лояльны. В любом случае, во главу угла ставится гуманность действий ученых по отношению к животным.

Впрочем, в последнее время набирает популярность тренд по использованию в различных исследованиях (в том числе и в учебных целях) биоматериалы или искусственных ткани. Но как, подумайте сами, будущему практику ветмедицины обойтись без препарирования, скажем, натуральной лягушки? Каждый организм индивидуален, да и момент хирургической манипуляции с живым (или мертвым, неважно) существом дает врачу уверенность для будущих операций.

Можно ли утверждать, что исследования в косметологической отрасли пагубно сказываются на благополучии лабораторных крыс и кроликов? Действительно, в мировой практике ряд компаний от тестов на животных отказались. Одна французская корпорация, например, исповедует философию «защиты природы». Как уверяют ее представители, с 1989 года не апробируется на братьях наших меньших ни готовая продукция, ни ее ингредиенты, разрабатываются альтернативные методы исследования in vitro и запрещается к использованию ряд компонентов животного происхождения.

Так, в производстве теней для век не используется кармин кошениля. Дело в том, что кошениль — насекомое, которое выделяет карминовую кислоту при нападении хищников, из которой впоследствии получают красный пигмент кармин. Считается, что эксплуатировать эту мушку негуманно.

Но насколько инициатива российских парламентариев востребована в нашей стране? С одной стороны, законопроект уже собрал больше 200 тысяч подписей. С другой, активность в подобной защите прав животных выглядит явным перегибом.

— Сомневаюсь, что запрет тут же приведет к бурному развитию биотехнологий и наукоемких способов, — делится экс-директор екатеринбургского зоопарка Светлана Поленц. — В случае одобрения проекта пострадает безопасность потребителя, который будет вынужден покупать продукцию, не прошедшую должного контроля качества.

И потом, зоозащитники упирают на негуманность обращения с подопытными. Но где ее граница? Что правильнее: выращивать свиней для еды или — для экспериментов? Правильно ли создавать новые, маложизнеспособные породы собак и кошек, по сути, генетических уродов? Может, тогда не стоит выращивать и колонии мушек-дрозофил, с помощью которых открыли основные генетические законы?

— Замечательно, что сегодня прекращены многие опыты на приматах, хотя эти исследования и спасли миллионы человеческих жизней, — заключает Светлана Поленц. — Сегодня вопрос целесообразности ряда экспериментов на животных есть, разработаны новые методы взятия анализов и т. д. Но необходимо подходить к этому постепенно, а резкое, революционное решение вопроса еще никогда не приводило к положительному результату.