Но пока благая инициатива далека от реализации — корреспондент «УР» попытался выяснить, смогут ли сегодня жители Екатеринбурга помочь гостю из-за рубежа? Понимает ли хоть кто-то по-английски? Мы прошлись по центральным улицам города, задавая встречным вопросы на английском языке.

Неожиданно, но первый человек, к которому я обращаюсь с просьбой о помощи, оказывается преподавателем английского языка. Елена Антипова мигом «раскусывает» меня из-за типичного русского произношения, но все же объясняет на английском, как пройти на улицу Пушкина.

— Хотя молодежь сегодня лучше знает язык благодаря тому, что часто ездит за границу, смотрит иностранные сериалы, общается в социальных сетях, количество людей, которые смогут хоть как-то изъясняться на английском, все еще очень небольшое, — констатитрует педагог. — Как правило, многие, едва услышав иностранную речь, впадают в ступор.

Сегодня в общеобразовательных школах учат ребят иностранному языку, но из этого ничего не выходит, так как у школьников нет языковой практики, — продолжает Елена Антипова, провожая меня до ближайшего перекрестка. — В результате языковой барьер: а это и страх опозориться, и оцепенение — не преодолевается. Знания остаются на уровне чтения не слишком трудных текстов и переписки в соцсетях.

Дохожу до одного из кинотеатров и начинаю останавливать прохожих с вопросом, как пройти в библиотеку (разумеется, Белинского!). Самая частая реакция на мой «английский» — испуганное «ой!». Однако я иду на более смелый эксперимент и начинаю намеренно менять слова в предложениях. Никто этого не замечает.

— Can you help me? — спрашиваю у очередного прохожего. В переводе фраза означает «Можете ли вы помочь мне?» и считается расхожей — всякий ее хоть когда-нибудь да слышал, а кто-нибудь в какой-нибудь ситуации даже и проговаривал.

— У нас такого нет! — грубо и, конечно, по-русски отвечает женщина и презрительно отмахивается. Ее спутник нарочито лениво, с долей надменности закатывает глаза. Будто бы к нему гости из-за рубежа подходят по десять раз на дню, и он уже устал отвечать на их странные вопросы. И это, оказывается, далеко не единственный случай, когда от меня, псевдоиностранки, отшатываются, словно я человек с другой, враждебной планеты.

Почему так происходит? Почему люди, в целом доброжелательные и отзывчивые для «своих», оказываются так невежливы с теми, кто говорит на ином языке? Как считает психолог Анастасия Кречетова, ответ на вопрос прост: это элементарная невоспитанность и неумение вести себя. Правда иногда грубость — средство психологической защиты, мол, если так отвечу, меня не тронут, будут уважать и т. д. На деле выходит иначе. Страх вступать в коммуникацию порождает хамство.

— Человек, будучи неуверен в своей языковой компетентности, боится показаться перед иностранцем смешным, опасается попасть в унизительную ситуацию, — замечает Анастасия Кречетова. — Но мало кто задумывается, что те же англоговорящие люди могут допускать ошибки. Зачастую мы накладываем на собеседника образ педагога, поэтому ошибочно считаем, что он априори говорит правильно и оценивает наши языковые способности. Но дело не в знании языка, а в той эмоциональной связи, которая между вами устанавливается.

Впрочем, из трех десятков человек, к которым я обращаюсь на английском, отзывчивыми оказываются городские люмпены и молодые люди. Девушка на вид лет 19-ти не может объяснить на словах, как пройти в Белинку. Но, желая помочь заплутавшей иностранке, просит у меня блокнот и ручку и — рисует схему. Правда не слишком подробную — не знай я центр города, вряд ли разобралась бы. Парень, к которому я подхожу после, не вдаваясь в долгие объяснения, чертит на листочке путь с указанием метров до нужного места.

Парочка, слыша наш разговор, подходит и по-русски интересуется, действительно ли я иностранка. Округляю глаза, делаю вид, что не понимаю. Ребята на изрядно ломаном английском интересуются, откуда и зачем приехала, есть ли у меня бойфренд. По их лицам заметно, что поговорить хочется, да только навыков общения нет…

Самый милый «справочный пункт», попавшийся на всем пути эксперимента, — бомж Андрей. Свою речь этот потрепанного вида мужчина начинает с поклона в пояс и пафосного «счастья вам!».

— А вы, do you speak English, что ли? — вежливо интересуется он и протягивает мне букет цветов, который зачем-то держит в руках.

От них я отказываюсь, но прошу объяснить, как проехать до железнодорожного вокзала. Андрей вперемешку с яростными взмахами руками, матом на русском и английском объясняет, что мне нужно пройти на остановку и доехать на 19-м троллейбусе до гостиницы «Свердловск». Меня откровенно удивляет то, что изгои, казалось бы, общества с легкостью идут на контакт и стремятся помочь чужестранцу. Правда не хотелось бы, чтобы в разгар мундиаля источником информации для туристов были только они…

Следующий пункт проверки — продуктовые магазины. Если в случае самообслуживания минимум слов требуется от даже русскоговорящего, то в киосках и точечных магазинчиках без беседы не обойтись. В первых двух мои вопросы игнорируют и почти вежливо отправляют восвояси. В третьем продавщица общается при помощи жестов: показывает на продукты и вопросительно смотрит на меня. Прошу питьевой йогурт и булочку. Схожесть звучания первого слова на русском и английском помогает ей понять, что надо, но с булочкой возникают проблемы.

— Возьмите, что вам нужно! — восклицает продавщица, а я деловито хватаю хлебобулочное изделие.

Теперь я решаю проверить на языковую компетенцию и гостеприимство сотрудников МЧС и местной полиции. К сожалению, они отказываются говорить по причине незнания английского. Но что будет, если гостя страны ограбят? Возможно, в силовых структурах кто-то и сможет понять чужую речь (если человека приведут, скажем, в ближайшее отделение полиции), но если помощь нужна срочно? Туриста ждет разочарование.

— Простите, мы не говорим по-английски, — смущенно улыбаясь, на ломаном русско-английском отвечают полицейские. Иду к другим сотрудникам ОВД. Говорю, что потерялась и прошу объяснить, как добраться до гостиницы «Урал». Из троих два стража порядка просто разворачиваются и отходят на достаточное расстояние. Последний участливо смотрит на меня. Повторяю вопрос.

— «Урал»? Гостиница, спорткомплекс? — он честно пытается выяснить, что же мне нужно. Начинаю описывать более подробно. Наконец у правоохранителя появляются признаки просветления на лице. Он начинает активно жестикулировать, пытаясь объяснить, как пройти. Благодарю за помощь и вижу, как он облегченно вздыхает.

Вздыхаю и я. Из 37 мне помогли только 11, остальные, как ни прискорбно, трусливо сбежали. Возможно, перед чемпионатом-2018 стражам порядка и раздадут брошюрки с расхожими фразами. Но это вряд ли спасет ситуацию, когда белеешь от ужаса перспективы вымолвить хоть слово. Да и всех не выучишь. Во-первых, это большие затраты. Во-вторых, кому-то ближе немецкий, испанский или французский, а не английский (хотя он и считается одним из основных международных языков).

И потом, международное событие пройдет, а дальше что? Хотелось бы думать, что множество других, не менее масштабных мероприятий, которые способны собрать в городе не одну сотню гостей из-за рубежа. Тут-то, уверена, и пригодится бесценный опыт, полученный во время ЧМ.

Особо стоит отметить, что какие-то дублирующие английские фразы могут воспроизводиться в записи в общественном транспорте (как это сделано, например, Санкт-Петербурга, Москвы, Казани и т. д.). Однако ознакомительные занятия никому из горожан не помешали бы. В конце концов чужестранцы тоже люди, и умение находить с ними общий язык — значит не только расширять собственные границы, но и формировать образ города, в котором каждому гостю искренне рады.