Семь — особое число, число полноты, можно сказать, совершенства, потому и город на семи холмах — всегда особенный. О семи холмах Рима и Москвы мне было известно давно, а вот о португальском Лиссабоне довелось узнать на месте.

Лиссабон — самая западная европейская столица. Своим названием он обязан финикийцам, которые, высадившись в бухте, воскликнули: «Alis Ubbo!» («прекрасный берег»), и название прижилось. Город на краю земли. Отправиться меня туда тянуло с того самого момента, когда я узнала, что в обелиск на границе Европы и Азии, что на Московском тракте, заложены камни с крайних точек Евразии — российского мыса Семена Дежнева и португальского мыса Рока (в оригинале Cabo da Roca).

Граница между двумя частями света — вещь довольно условная, до сих пор географы рубятся за место ее проведения, а вот крайние точки — вещь куда более долговременная. На сегодняшний день, по мнению ученых, граница между Европой и Азией «ныряет» в Босфор, там и заканчивается. А что же крайние точки? И вот — мое путешествие на край земли, и я уже в столице Португалии Лиссабоне.

И вот в этом, казалось бы, столь отличном от Екатеринбурга городе я начинаю находить сходные черты с уральской столицей. Во-первых, семь холмов. Жители Лиссабона легко их вам назовут: Castelo, Graca, Monte, Penha de Franca, S.Pedro de Alcantara, Santa Catarina и Estrela. Заметьте, один из холмов носит имя святой Екатерины! Коренные екатеринбуржцы тоже могут перечислить свои горки: Московская, Вознесенская, Метеорологическая (она же Плешивая), Васькина, Митькина, Калиновская, Татищева (самая высокая географическая точка Екатеринбурга). Последние две с небольшой натяжкой — это вершины современного Екатеринбурга, в прошлом они располагались за городом.

В эпоху великих географических открытий Лиссабон блистал среди европейских столиц и превосходил их по роскоши. Империя процветала — тысячи кораблей с золотом, драгоценными камнями, шелком, шоколадом, пряностями и невольниками ежегодно входили в устье реки Тежу.
Город уникальной «кружевной» архитектуры и рекордного количества лестниц будто стекает с семи холмов к мраморной набережной. Все изменилось за 6 минут в День всех Святых, утром 1 ноября 1755 года. Страшное землетрясение, а вслед за ним цунами, а за ним и пожар превратили цветущую столицу в руины и унесли более 100 тыс. жизней. Знаменитые дворцы, библиотеки и соборы, 70 тыс. томов и манускриптов, творения Рубенса, Тициана и Караваджо, дневники Васко да Гама были безвозвратно потеряны. Последующие несколько десятилетий город медленно восставал из пепла. От старого Лиссабона остался только район Алфама с узкими кривыми улочками, построенный еще маврами.

Если порой жители Екатеринбурга и жалуются на запруженные транспортом улицы, то, нужно заметить, они не сталкивались с настоящими трудностями. Так, в Лиссабоне есть проблема — камень, покрывающий тротуар и дорогу, весьма прочный, но очень скользкий. Улицы старых кварталов узки, часто они вымощены природным камнем с гладкой поверхностью и поднимаются вверх под углом, доходящим до 45 градусов. Водителю нужно запастись океаном спокойствия, так как под колеса так и норовят влезть туристы, а зачастую машину подпирает карабкающийся в горку деревянный трамвай.

В Лиссабоне, так же как и в Екатеринбурге, есть метро, целых четыре линии. Станции построили большие, а вот поезда ходят совсем короткие, и это нужно учитывать, если не хочешь упустить свой поезд. Но для тех, кто не спешит, нет нужды лезть в подземку. Лиссабон — это в первую очередь великолепные виды. Многие фасады домов выложены гладкой керамической плиткой. Правда, далеко не все путешественники приходят в восторг от кафеля на стенах, некоторым кажется, что они попали в ванную комнату. Но все же встречаются такие шедевры азулежу (так называют португальские изразцы), перед которыми все без исключения замирают от восторга.

[photo]2870[/photo]

Азулежу на фасадах. Фото Татьяны МОСУНОВОЙ.

Хотя у Лиссабона не было своего Церетели, но некоторые памятники именно по-церетелевски величественны. Чего только стоит монумент, посвященный выдающимся португальским деятелям эпохи Великих географических открытий. Высота творения — 52 метра, ширина основания — 20 метров. Памятник представляет собой каравеллу из белого известняка, на носу которой стоит фигура вдохновителя португальских географических открытий — Энрике Мореплавателя, а за ним по обе стороны — еще 32 фигуры выдающихся личностей той эпохи. Еще одной достопримечательностью является 28-метровая статуя Христа-Царя, подобная той, что стоит в Рио-де-Жанейро. Она покоится на 82-метровом цоколе. Статую установили в знак благодарности за то, что Португалия не была втянута во Вторую мировую войну. Совсем рядом — Беленская башня, неуловимо напоминающая крымское «Ласточкино гнездо», хотя сооружена она была в 1515—1521 годах Франсишку ди Аррудой в честь открытия Васко да Гама морского пути в Индию. Чтобы окончательно «деморализовать» туристов, им обычно показывают Монастырь иеронимитов (Жеронимуш) — вот здесь-то от красоты каменной резьбы, великолепных азулежу человек буквально лишается дара речи.

Сегодняшняя Португалия оказалась заложницей былой роскошной жизни. Она не выдержала экономических перемен и считается одной из беднейших стран Европы, правда, туристам это на руку. Цены здесь ниже, чем в соседней Испании. Португальцы гордятся своим пробковым дубом, сардинами, футболом и портвейном. Совсем недавно из пробки стали изготавливать не только заглушки для бутылок, но и сумочки, обувь, модные аксессуары. Портвейн в Португалии любят, хотя и не так, как любили его в нашей стране. Как пишет энциклопедия: «Портвейн (в переводе с немецкого Portwein «портовое вино») — это португальское крепленое вино (18—23 градуса), производимое в долине реки Дору. Портвейнами могут называться лишь вина, сделанные из винограда, выращенного в долине Дору».

Изобретенный советскими виноделами портвейн «777», или, как его называли раньше, «три топора», наряду с «Беломором» и докторской колбасой прочно вошел в бренд-пакет советского прошлого. Со временем отношение к этому напитку весьма изменилось, он стал ассоциироваться не с тусовкой свободных, молодых и неимущих, а с тяжелой зависимостью пьющих людей, ставящих во главу угла крепость и дешевизну, а не качество. Так же, как и советское шампанское, портвейн «777», кроме названия, не имел никакого отношения к благородному португальскому напитку. Хотя материала для сравнения у меня и не имелось (не доводилось пить наши «777»), но дегустация легендарного напитка была одной из целей посещения Португалии. Нужно сказать, что вкус, особенно на берегу океана, не разочаровал.

Здесь, на берегу океана, открылось еще одно сходство Екатеринбурга и португальского Лиссабона. Оказалось, что самая крайняя точка Европы — мыс Рока — находится в сорока километрах от Лиссабона, совсем как знак на границе Европы и Азии, установленный на Московско-Сибирском тракте. Со временем появилось множество символов на границе двух частей света. Первоначально же знак установили на главной дороге в Сибирь, примерно в сорока верстах от Екатеринбурга. Тракт до въезда в Екатеринбург назывался Московским, а при выезде — Сибирским. То, что именно в том месте находится высшая точка Сибирского тракта, было установлено в 1829 году экспедицией немецкого ученого Александра Гумбольдта, которого сопровождали профессора Густав Розе и Христиан Эренберг.

«Березовая гора составляет гребень Уральских гор, который здесь образует также водораздел», — писал позже Густав Розе. Для тех, кто ценит точность и историчность, самая старая научно обоснованная точка на границе Европы и Азии находится под Первоуральском, в сорока километрах от Екатеринбурга. Жителям Европы сомневаться в своей на приходится — мыс Рока как крайнюю европейскую точку никто не оспаривает. Что он собой представляет? Это скала, которая возвышается на 140 метров над уровнем океана. И где-то далеко внизу мощные волны бьются о камни…

Португальский классик, поэт Луис Камоэнс написал о мысе Рока: «Это место, где кончается земля и начинается море» (Onde a terra se acaba e o mar começa). Действительно, дальше — только океан.