Враг №1
Не скажу, что позиции общественников, ратующих за сохранение каждого деревца в парке, вызывают во мне сильный душевный подъем, но к природе, насколько могу, стараюсь относиться бережно. И дело не в красивых фразах, придуманных Greenpeace, о том, что планета — наш дом, и давайте не будем гадить в нем, а в том, что окружающий мир — это отдельная система, в которой человеческие законы не должны действовать.
Вернее, в крайних случаях они могут работать на сохранение флоры и фауны, но уж точно не на разрушение и истребление, как это регулярно происходит в Австралии.
Все бы ничего с экспериментами этого островного государства, если бы не тот факт, что за три столетия цивилизованного существования на материк завезли, а затем уничтожили больше десяти видов животных. Кролики, тростниковые жабы, лисицы сперва представляли невероятную ценность для населения, но после того как животные, по вполне объяснимым биологическим причинам, не сумели встроиться в новую экосистему и создавали свою, их уничтожали как вредоносный вид.
Вполне грамотная и эффективная политика, скажут некоторые биологи или экологи. Возможно. Но одно дело, когда подобная стратегия распространяется на диких зверей, и совсем другое, когда неугодными вдруг стали домашние животные. Например, на этой неделе на материке стартовала кампания по подготовке к уничтожению двух миллионов кошек, которые якобы охотятся на редкие виды. В стране уже появилась социальная реклама с лозунгом «Твой кот — не невинен!», а волонтеры объясняют жителям, почему вчерашний дворовый рыжик, которого кормили всем домом, сегодня — враг № 1.
Хорошо. Чужая страна — свои порядки. Да и русским австралийцев, видимо, не понять.
Куда нам — мы же памятники кошкам ставим, чтим то, что они сделали для людей во время Великой Отечественной войны. Помните? В 1942 году, когда в Ленинграде совсем не осталось животных, их попросту съели, расплодились крысы. Чтобы спасти последние запасы еды, в город привезли «мяукающую дивизию», которая быстро расправилась с грызунами. Знаки и небольшие монументы в честь пушистых теперь можно увидеть по всему Питеру.
Сестра моей бабушки, пережившая блокаду, рассказывала, как после войны она кормила всех — кошек, собак, птиц: она верила, что осталась жива только благодаря им.
Австралия во Второй мировой войне хоть и участвовала, но на своей территории бои не вела — австралийцы не знают, что такое бесконечная смерть близких, холод, дикий голод, и каково это — есть мясо любимой кошки. Это их счастье, а может, как бы парадоксально это ни звучало, и несчастье — гуманности и понимания, что человек — все-таки не Царь природы, и не все в его власти, участие в войне, им, видимо, не принесло.
