Я предложил детям написать донос, чтобы они смогли прочувствовать язык эпохи, понять роль населения в сталинских репрессиях. Один из 16 школьников отказался это сделать, сказав, что ему это неприятно; остальные стали писать. Один донос был написан на меня; там говорилось о том, что я на лекциях рассказываю анекдоты, — объяснил Фокин. — Я не удивлюсь, если последует и какая-нибудь административная реакция, но пока все спокойно».

Фокин сразу оказался меж двух огней. Представители либерального лагеря обвинили преподавателя в том, что он учит детей писать доносы, а патриоты и государственники — в осквернении прошлого. Кроме того, некоторые упрекнули учителя в издевательствах над детьми, видимо оскорбившись в своих родительских чувствах.

Индивидуальная честность Фокина не подлежит сомнению — речь идет о самой экстравагантной методике, вызвавшей дискуссию. Здесь очень многое зависит и от профессионализма учителя, и от элементарной человеческой тактичности. Вызывает интерес и одинаково негативная реакция на фокинскую «новацию» со стороны и «правых», и «левых». Если с патриотами и державниками все ясно изначально, то возмущение либералов в данном случае — достаточно забавно. И оно говорит о традиционной российской неинформированности в истории вопроса.

…«Проигрывание» тех или иных исторических коллизий с целью «осмысления ситуации изнутри», включение учащихся в своеобразную ролевую игру, где каждый участник оказывается как бы в образе человека переживаемой эпохи, — давно уже не экзотика в педагогической деятельности зарубежных стран. Так, в Америке педагог Рон Джонс применял совершенно аналогичную методику для того, чтобы учащиеся лучше поняли психологические механизмы зомбирования населения в Третьем рейхе, в частности, по вопросу причин возникновения Холокоста.

Что показательно, корни этой методики уходят вглубь веков, до Средневековья — тогда в рамках среднего образования широко практиковался школьный театр, где педагоги и ученики разыгрывали определенные сюжеты, носившие характер нравственной назидательности (тогда это были в основном библейские истории). Не чужда эта методика была и российскому образованию — школьные театры существовали у нас еще в допетровскую эпоху. Применительно к раннесоветским временам данная ситуация описана в романе В. Каверина «Два капитана». Для отечественных реалий новинкой является только негативный характер переживаемого опыта.

 У «челябинского феномена» есть и более глубокое методическое основание — коренящееся в истории и практике социальной психологии. Ведь фактически учитель Фокин — может быть, сам о том не подозревая —повторил опыт всемирно известных экспериментов Фила Зимбардо, Стэнли Милгрэма и Соломона Аша.

Доктор Зимбардо, известный американский психолог, прославился организацией так называемого Стэнфордского тюремного эксперимента (в Калифорнии). В ходе этого эксперимента 24 обычных студента колледжа были случайным образом распределены на группы заключенных и надзирателей в оборудованной в подвале факультета психологии имитации тюрьмы. Было обнаружено, что участники игры очень быстро вживаются в свои роли, надзиратели начинают испытывать садистские эмоции и намерения, а заключенные — депрессию и безнадежность. Хотя эксперимент был запланирован на две недели, он был прекращен досрочно, через шесть дней, по этическим соображениям.

Впоследствии Зимбардо провел аналогичный эксперимент, предложив двум группам школьников пожить на необитаемом острове в качестве двух конкурирующих племен. Результат оказался столь же угрожающим — школьники быстро вошли в роль, стали «сражаться за ограниченные ресурсы» по-настоящему. Самое же поразительное выяснилось, когда их вернули на большую землю, в привычную школьную обстановку: групповая идентификация по племенному признаку и вражда между группами продолжилась уже совершенно иррационально (в конфликтологии это называется «возникновением беспредметного конфликта»).

Не менее громкий резонанс получил и эксперимент Милгрэма (это прославленный американский психолог, кстати, был учеником Зимбардо). В своем эксперименте Милгрэм пытался прояснить вопрос: сколько страданий готовы причинить обыкновенные люди другим, совершенно невинным людям, если подобное причинение боли входит в их рабочие обязанности? В нем была продемонстрирована неспособность испытуемых открыто противостоять начальнику (в данном случае исследователю, одетому в лабораторный халат), который приказывал им выполнять задание, несмотря на сильные страдания, причиняемые другому участнику эксперимента (в реальности подсадному актеру). Результаты эксперимента показали, что необходимость повиновения авторитетам укоренилась в сознании настолько глубоко, что испытуемые продолжали выполнять указания, несмотря на моральные страдания и сильный внутренний конфликт. Вывод Милгрэма был сокрушителен: «Если бы в США захотели набрать персонал для концлагерей, это не составило бы проблемы». А Соломон Аш (еще один знаменитый американец-психолог) в своих экспериментах — тоже получивших мировой резонанс — продемонстрировал абсолютное преобладание конформистов над самостоятельно мыслящими людьми в большинстве исследуемых групп.

Строго говоря, все описанные истории (и челябинская в том числе) укладываются в чеканную формулу из ветхозаветной Книги Иешуа Бен-Сираха: «Каков начальствующий, таковы и все живущие в граде сем». Так что «неутешительные выводы» здесь вполне оправданы, но предсказуемы. Печально лишь соотношение конформистов и нонконформистов в «челябинском эксперименте»: 15 на одного. Этот показатель заставляет всерьез задуматься…